Зависть сродни глупости, настолько же и живуча. Количество рассказанного о втором человеке в Рейхе перевалило через край терпения, поставив под удар сам принцип трогательного отношения фюрера к соратникам по оружию. Как выглядела та последняя капля, которая переполнила чашу терпения фюрера, никто не знает, но зато широко известно, что однажды утром, покончив со своим вегетарианским завтраком, Гитлер громко объявил, что сейчас же отправляется в имение Геринга, тут же сообщив состав сопровождающих лиц и количество авто эскорта.
Роскошный дом — дворец, набитый музейными полотнами и мебелью, изысканной утварью, на фоне льющейся рекой на фронтах немецкой кровью, не доставил Гитлеру радости. Визита своего он не прервал, чего больше всего опасался хозяин, а прощаясь, уже в вестибюле, увешанном оленьими рогами, громогласно заявил:
— Что ж, поздравим нашего боевого друга с приобретением такого уютного жилища. Он как бесстрашный защитник Германии заслужил его.
Затем фюрер взял Геринга под руку, отвел его в соседнюю комнату и, когда они остались одни, резко изменил выражение лица.
— Дорогой Герман, весьма похвально, что вы цените красоту и научились разбираться в живописи, но я бы посоветовал вам сейчас все усилия направить на то, чтобы научиться разбираться в окружающих вас людях. И приглашать к себе в Шорфхайде не тех, кто способен вам завидовать, а тех, кто способен вам и сочувствовать.
Сформулировав таким образом свою четкую рекомендацию, фюрер сел в машину и отбыл в Берлин, не удостоив даже прощального кивка провожавших его на ступеньках крыльца хозяев.
Вальтер глянул в окно машины, Билефельд. Значит, проехали ровно половину пути до имперской столицы. Стрелка спидометра застыла на отметке 140 и, судя по всему, не намеревалась смещаться ни вправо, ни влево. Людвиг, конечно, оставался верен себе и заповедям танкового генерала, который научил его езде по фронтовому беспутью.
Длинная дорога не только разжижает мыслительный процесс, но и делает его менее управляемым. Неожиданно в сознании, словно цифра на счетчике такси, выскочила мысль том, что при высадке американцев погибнут сотни, а скорее тысячи немцев — от пуль, а потом под гусеницами американских танков. У Вальтера на секунду перехватило дыхание. А если не высадятся? Тогда погибнет обещанный ему заоблачный гонорар. Война проиграна, и высадка все равно состоится. Не сейчас, так позже, не в Африке, так в другом месте. Дело тактики. Но он, Вальтер, совсем необязательно окажется тогда в центре событий, из которых можно будет извлечь пользу и для себя. Есть ситуации, которые возникают в жизни лишь однажды и не повторяются никогда. Поэтому — к черту сомнения! Все, что ни делается, к лучшему…