— Отвечай! Или в подвал отведу!
Мужичонок упрямо молчал. Волков взбесился, хотел еще раз его ударить, но тут вмешался Ёган:
— Господин, думаю, тут без старосты нашего не обошлось.
Волков глянул на Ёгана, опять встряхнул мужика:
— Говори, староста тебя подбил, на господ собаку травить?
Мужик опять упрямо молчал.
— Зря ты, Николас, молчишь, — сказал Ёган. — Староста тебе не друг, он тут никому не друг, когда он нам другом был?
Мужичонка только вздохнул в ответ.
— Ладно, — Волков выпустил его и продолжил примирительно, — отвечай на вопросы этих господ, а я со старостой сам разберусь.
— И что, мне от вопросов легче жить станет?
— А, может, и станет. Староста и Соллон обворовывали и вас, и барина. А теперь эти городские господа все заново посчитают.
— Нам-то точно жить легче не станет. Может, только у барона серебра прибавится.
— Может, и тебе полегчает, мало ли, — обнадежил его Ёган.
— Да когда ж такое было, что мужику легчало?
— Хватит, — рявкнул Волков снова закипая. — Или будешь отвечать, либо сбирайся в подвал и под кнут.
— Ну, раз так — отвечу. Спрашивайте господа.
Аудиторы начали задавать ему вопросы, а мужик начал врать. А Ёган стал ловить его на вранье. Получался, какой то базар. Солдат не мог находиться в избе, хотелось извозить тупого мужика мордой по полу. Вышел на улицу устало сел на поленницу рядом с привязанной ободранной козой. Из-за угла хаты лениво потявкивал кобелёк. Тут же был сержант и пара стражников. Один из стражников, не молодой уже, подошёл к Волкову и спросил:
— Притомились, господин коннетабль?
— Притомился, — устало ответил солдат и вздохнул, — как будто лужу пытаюсь плетью высечь. Плетью машу, а толку нет. Что ни бы ни сделал, а делать ещё больше делать… И ни конца этому не видно ни краю… Дело всё там же стоит.
— А не правда, ваша… Вы как тут объявились, так зашевелилось, всё, забулькало, что в котелке, а раньше, как было? Болото! Пропал, к примеру, человек, да и Бог с ним, пошукали малость, поп отпел, как сгинувшего и всё! А старосты — воры, паскуды, а Соллон всех девок перепортил, а если кто из родни против был, так он того в бараний рог выворачивал. А сейчас всё по-другому, всё! И всё то вы.
— И упыря мы изловили, — добавил сержант. — Не шутка.
— Да изловили, — согласился Волков, но не стал он говорить им, что упырь то, наверное, не последний.
— А про мужика вы не серчайте, — продолжал старый стражник, — мужик он упрямей барана, всё от жадности своей, да от бедности. Ничего мы их переупрямим.
Из избы вышли аудиторы, худой нотариус Деркшнайдер, молодой Крутец, безымянный писарь и Ёган.