«Ранения и смерть к контракту прилагаются», — опять вспоминал он. И ранения прилагались, нога болела, и боль не стихала. Ещё недавно он собирался жить тихо и мирно, прикупить землицы, и разводить коней. На лошадях можно было неплохо зарабатывать. А может, и осесть в каком ни будь тихом городке, открыть мастерскою и делать хорошие арбалеты недорого. Он почему-то считал, что преуспеет в любом из этих дел. Но после ухода со службы его жизнь почти не изменилась. Стычки, раны, напряжение, враги, недосыпание — всё как обычно. Даже награда, как обычно, призрачная.
Всё как обычно. Ничего не изменилось.
И тут прямо в телеге под мокрым плащом ему в голову пришла простая мысль:
«Если монахи поставят меня на ноги… соберу вещи, и уеду отсюда. Да, просто соберусь и уеду. Деньги у меня есть, коней больше чем нужно, слугу вот завёл, вроде ничего, расторопный, хотя и бестолковый. Сбегу. Сбегу, сколько раз бегал, а не бегал бы уже давно сгнил бы в земле. А не сбегу, так отравят, или приедет ещё один благородный в кирасе под камзолом. Да. Барону я ничем не обязан, это он мне обязан. Хоть немного навёл порядок в его феоде. Разогнал воров, что тут промышляли во главе с Соллоном, переловил кучу дезертиров, начал и оплатил аудит, ну и чем я не молодец? Да, ещё и упыря выследил. А что я получил взамен? Мне разломали плечо, да так, что умники монахи еле собрали, да в грудь удар получил, кровью харкал два дня, да две лишних дыры в, итак больной ноге. Да, я, конечно, прихватил деньжат тут, да коней, да барахлишко, ну так в бою всё брал, не барон дал. Нет, ему я ничем не обязан. Ну, а оскорбления! Я за всю свою жизнь, столько не слыша, сколько от этой дряни белокурой. Нет, нужно отсюда бежать, пока меня тут не прикончили».
— Господин, вы там живы, — окликнул его Ёган.
— Жив, — ответил хрипло он.
— Терпите, господин, скоро приедем, монахи вас залечат. Они в этом проворные.
— Ёган.
— Да, господин.
— Ты готов отсюда уехать?
— Куда? Когда? Сейчас что ли? А к монахам, не едем что ли?
— Господин, — подал голос брат Ипполит, — нельзя вам сейчас уезжать, пока ногу не залечим.
— После монахов, собрать вещи и уехать готов? — Продолжал Волков.
— Да куда?
— Да хоть куда.
— В ночь ехать? Зачем в ночь ехать? Давайте хоть утра дождёмся.
— Дождёмся, ладно.
— А куда вам ехать, зачем? Вас здесь почитают более барона. — Сказал Ёган.
— Да, — подтвердил монах, — вы уже на всё графство знамениты.
— Дураки вы оба, — отвечал Волков, — не понимаете, убьют меня здесь. Ворье меня ненавидит местное, благородные меня ненавидят, дочь барона со служанкой меня ненавидят, а теперь ещё миньоны герцога в «друзья» записались.