— Я за него конечно рад, но работы мне это не убавит. Нельзя это дело так оставлять. Сегодня у Габура элашку сопрут, завтра грузовик со взрывчаткой угонят и возле Управления его взорвут. Опасные типы, — ёрничал Абдельджаффар. Министр ответил с деланным возмущением:
— А ты прав. Я ведь и сам от них пострадал. Я когда таксопарк небольшой открывал, купил несколько новых элашек. Так вот две у меня почти сразу угнали. А тут как раз конкурент мой один, тоже открывался. Так вот я грешным делом подумал, что это его рук дело. Я и его убил и технику его сжег. А оказался не он. Я надеюсь, у вашего ведомства по этому нет ко мне вопросов?
— Да нет. Это ваши разборки, мы в это не лезем…
— А в угоны лезете…
— Это дело другое, здесь потенциальная опасность. Вот бы нам вместе этих мерзавцев поискать, а? Заодно бы и вы отомстили за старое.
— А что,… — воодушевился лев, — хорошая мысль! Я сейчас друга одного моего попрошу тебе помочь. А сам я, пожалуй, пойду — забот до хрена. Ты обращайся, если дела какие важные возникнут, у меня знакомых много, разное могут услышать или увидеть. Бывай!
Эдберг тяжело поднялся, расправил затекшую спину и не спеша пошел к подъезду, махнув рукой силуэту в окне. Из дверей появился бугай-ящер изумрудного цвета. И без того внушительный облик мутанта подчеркивали два странных небольших рога по бокам головы. У мутантов-рептилий рогов обычно не бывает. Вероятно, это был телохранитель или главный боевик Министра. Одежда подчеркивала его воинственность: на груди четырьмя ремнями прикреплена круглая защитная пластина из белого пластика, таким же полосками в виде костей украшены кожаные наручи и невысокие сапоги, в которые заправлены коричневые штаны с широким кожаным поясом. Воин наклонился к шефу, тот ему что-то сказал, отчего рептилия недовольно буркнула. Эдберг угрожающе рыкнул, подручный кивнул и, расправив могучие плечи, направился к Абдельджаффару. Из соседнего подъезда вышел второй боевик, с неприязнью смотря на капитана. Этот был львом, помолодевшей копией Министра в серой жилетке, вероятно сын и наследник. Он догнал отца, и они оба сели в джип. Бугай сел на лавочку рядом с Фаром, который успел рассмотреть, что на пластине резьбой выполнена какая-то сцена древней баталии.
— Меня Димон зовут, — басом прохрипел боец. Даже голос был у него под стать образу.
— А погремуха, наверное, Демон?
— Димон погремуха, — помотал головой тот. — А имя у меня трудное…
— Понимаю, у самого отец с востока. Рога хирургически вживлял?
— Ха, да! — широко улыбнулся Димон зубастым ртом. — На трех болтах к черепу каждый.