Знаменитый российский собиратель и исследователь фольклора, Василий Афанасьев, отмечая отличительные особенности белорусского устного народного творчества, говорил, что ни у одного народа нет такого количества легкомысленных, скабрезных, фривольных побасенок, сказок, анекдотов. О чем это свидетельствует? Люди любили и не опасались разговаривать, подначивать друг друга, вышучивать, подъелдыкивать, дурачить.
Не боялись Господа Бога, ибо на равных существовали здесь православный, католический, протестантский, униатский клир. Здесь мирно уживались боги иудеев, пророки мусульман, да и языческий ареопаг нет-нет, но давал о себе знать.
Не боялись панов – каждый третий на этой земле сам был, или считался паном.
Судейских тоже не очень боялись – законы были устоявшиеся, менялись редко и не очень походили на дышло в крестьянской запряжке, про которое известно – «куда повернул, туда и вышло».
Королей и Великих князей тоже боялись не очень, поскольку даже эти высшие государственные должности на Беларуси были не наследственные, а выборные. Совершенно замечательно подметил традицию «вольноговорения», а следовательно и вольномыслия, присущего местному населению классик нашей драматургии Виталь Вольский, описав в «Нестерке» блестящие «научные» диспуты и, введя в ткань пьесы остроумнейшие диалоги с судейскими.
Не припомню, чтобы, когда-либо, даже готовясь к самым жестким уличным схваткам, нельзя было остановить их, договорившись «по справедливости», либо «снять напряжение» удачной, к месту пришедшейся хохмой. Даже возвращаясь глубокой ночью, домой по чужой, незнакомой территории не приходилось опасаться, вынырнувших из-за угла агрессивных стаек местных пацанов – почти всегда находились либо общие знакомые, либо общие интересы.
Тем удивительнее и непонятнее появившаяся в последние годы тенденция недоверчивости и подозрительности, некоего расслоения на своих и чужих, не верных и неверных. Стоило мне начать публикацию этих заметок в «Советской Беларуси», как некоторые старые приятели перестали здороваться.
– Друзья мои, у вас есть претензии по тексту? Нет! Тогда давайте припомним времена, когда вся наша пресса была партийной и только один незабвенный учитель наш Марк Соломонович Зерницкий, читавший всем нам «Партийно-советскую печать» удивлялся из года в год задаваемому вопросу: «Марк Соломонович! Непонятно… Журнал мод, к какой прессе относится к партийной или советской?» – и совершенно искренне пояснял,– Вы знаете – это очень интересно… Вот уже пятнадцать лет все студенты меня об этом спрашивают!..