Когда-то, в те времена, когда КГБ распродавало бывшие секреты, держал в руках карту лагерей немецких военнопленных, расположенных вокруг Минска и карту немецких же кладбищ. Видимо, круто «ломили» в цене за этот «секрет», поэтому не купил. А, зря! Сегодня бы эта карта мне ой, как пригодилась, поскольку предвижу рык из логова Смока,– Какова наглость! Триста лет стою на «стреме» – такого не бывало, чтобы усомниться в чистоте и непорочности моих мифов. Ничего не могу поделать – усомнился! Но, чтобы не возодновлять пустых споров – предлагаю вот какой выход, давайте забудем про разные идеологические забобоны и сообща организуем музей Минска, в котором соберем не мифы, а достоверные факты: Что? Где? Когда? Сколько? – тогда, может быть, поменьше будет спекулянтов, пытающихся заработать на трагедии Малого и Большого Тростянца, тогда, кому ни будь придет, наконец, в голову, а отчего это, как ни копнет экскаватор в районе Чыгуночной улицы и Чыгуночного переулка, так все кости человеческие обнаруживаются. Может, вспомнит, кто-то, да еще и мемориальную доску здесь установит, дескать, на это самом месте, был огромный пересыльный лагерь советских военнопленных и это их косточки неучтенные, равно, как и немецкие столь же неучтенные, прут из нашей земельки. А, когда, учтем мы эти косточки, когда наведем порядок в этой скорбной бухгалтерии, может тогда и логово Смока обнаружим, разберемся в его генеалогии, тянущейся еще из времен третьего раздела Речи Посполитой и, как сказочный белорусский Покати-горошек, с Божьей помощью, положим ему предел, дабы не портил нам жизнь своими дурацкими мифами…
Когда-то в моем городе жили черные истуканы. Правда, их было не много – всего два, но отсвет черноты на город они отбрасывали не слабый… История сложилась таким образом, что один истукан сильно проштрафился и те, кто продолжал жить по истуканьим законам, велели бывшего главного истукана зацепить танковыми тросами за шею и сволочь с пьедестала. Что и было исполнено одной морозной ночью. Истукан стоял крепко, танкам пришлось потрудиться, как следует. В городе живет миф, что как раз в эту ночь, возвращался с охоты скульптор, создавший главный памятник города. Он, якобы, вышел из машины, постоял в дозволенном отдалении и молча поехал дальше. Об этой ночи со знакомым мне автором я никогда не разговаривал, не потому, что душевную рану не хотел бередить, просто к слову не приходилось.
Остался в городе один черный истукан. Во времена перестройки активно дискутировался вопрос о том, а не зацепить ли и его танковыми тросами за шею… Однако, то ли танки пожалели, то ли решили, что именно этот свидетель черной «навалы» представляет художественный интерес, одним словом, решили: «Пусть себе, стоит!». Может, и правильно решили, мало ли, в самом деле, всех и всяческих кровопийц понаставлено в мире в виде памятников, как напоминание о великих страданиях народов в великие эпохи. И, кроме того, всегда проще бороться с символами, чем с явлениями. Из собственной-то души черного истукана танковыми тросами, увы!– не выволочешь.