Вторая история не столь «древняя» – случилась недавно на ОРТ в пору дискуссии о судьбе русского языка в Украине. Собрали всех более или менее известных московских «хохлов» и начали их «пытать» на предложенную тему… Совершенно гениально ответил хитрющий и умнющий Петренко. Он сказал,– Сейчас американцы живут лучше всех в мире и все стараются выучить английский. Когда россияне станут самой благополучной и богатой нацией на земле, все будут стремиться выучить русский и вопрос отпадет сам собой!..
Я думаю, что не следует ломать копья над тем, на каком языке говорить белорусам… Говорят, обычно, на родном – это и естественно, и легче всего – родной впитывается с молоком матери, его не нужно специально изучать… Вопрос в другом, как сделать так, чтобы не только белорусы, но и все наши соседи стремились знать белорусский и вопрос, на каком языке говорить, для нас и для них – отпал сам собой…
Сын подарил мне трубку и сказал,– Представляю тебя с этой трубкой в кресле качалке, у камина… Я поблагодарил за замечательный подарок и про себя подумал,– Ну, вот… Приехали!..
С тех пор, как-то внимательней стал всматриваться в лица стариков, вслушиваться в то, о чем они говорят, словно примериваясь к новому состоянию, новой компании – каково там, что там, какие люди, какие проблемы…
Мир людей пожилых распахнулся передо мной и аккуратно стал поджидать пока не переступлю порог, понимая, что никуда я не денусь – переступлю!..
Не могу сказать, что в этом, новом для себя, мире почувствовал себя уютно, в нем почему-то все толкались. Толкались в троллейбусе, в магазине, на улице, даже дома стал замечать – все время не успеваю сделать шаг в сторону, оказываюсь на пути то у дочери, то у жены… Понял – они все, из параллельного мира молодых, живут быстрее, с иной скоростью. Я тоже совсем недавно жил с этой скоростью и на параллельных курсах ее просто не замечал, а на встречных-поперечных – успевал уворачиваться. Сейчас не успеваю, поэтому, сталкиваюсь, вызывая раздражение и раздражаясь сам. Нужно, следовательно, быть аккуратней, не соваться в толпу в толкучку. Хорошо сказать, быть аккуратней, не соваться – именно там, в толпе, в толкучке, в свалке идет «борьба» за блага жизни – если стоять в сторонке, оберегая собственные бока, тебе ничего не достанется. Подумать то я об этом подумал и оценил справедливость мысли, но в свалку, отчего-то соваться расхотелось, то ли ценности, за которые идет «борьба» показались не слишком ценными, то ли азарта в крови поубавилось. Но голос, который принадлежал мне же самому, но, как бы, стоящему чуть в стороне и, поглядывающему на себя чуть сбоку, подначивал,– Экой, однако, чистоплюй! Кушать не хочет, лекарства ему не нужны, башмаки дырявые его устраивают… Если на себя наплевать – подумай о семье, у тебя перед ней обязательства.