— У протекторов наверняка есть чистый иридиум, вот только они даже со своим «великим императором» не поделятся. Умрут все до единого, и слова не скажут. «Как и мой братец, отбрыкивающийся тем, что понятия не имеет ни о каком иридиуме» — подумал Барданор. «Так ладно, что там у тебя? Где этот мой спасительный островочек жизни»?
Командир стражи развернул на столе карту.
— Вот здесь.
— Рядом с Темплстером? Но я ничего не вижу. Он что такой маленький?
— Сеть островов, подключенных к Темплстеру сетью каналов и дорог.
— Хоть кто-то способен работать!
— Сейчас они оборваны, и постоянные штормы не дают дирижаблям устраивать свободные вылеты.
— Что — то я слегка погорячился…
Эликсир действовал. С императора сошла бледность.
— Какое там я хотел досье или дело посмотреть?
Пока он искал бумаги, человека подвели к столбу на площади и прочитали приговор. Ровно в полдень крик толпы на миг замер, глядя на предсмертные судороги, а затем восторженно заревел.
Тело же снять никто не удосужился.
Неизвестный приподнял голову. Чувство времени и пространства еще не вернулось к нему, поэтому он из слегка приподнятых век начал исследовать глазами окружение. Наваленные матрасы под спиной, компресс на лбу, и жжение в левой верхней части лица, вокруг глаза. Треск в ушах вынудил его опустить голову назад. Из коридора до него донеслись приближающиеся шаги. За минувшие годы он выучил походку учителя. Вошел Альфредо. Наклонился, но Неизвестный уже снова погружался в пучину безмолвия. Сквозь утекающее сознание он услышал обрывчатый диалог и, отключаясь, заметил последнюю картину:.
В комнате, полукругом около Альфредо, столпились парящие кинжалы.
— Чем братья могу быть полезен в столь поздний час?
— Мастер, у нас тревожные вести.
— Плохие вести.
— Выкладывайте.
— Пары иридиума, он опять прорвался сквозь кору.
— Сколько? — только и спросил он.
— Три тысячи трупов. Их надо сбросить, начнется эпидемия, поднимется паника. Мы должны торопиться.
— Вот черт… — он зашагал по комнате. — Соберите людей, всех, даже детей. Пора им взрослеть.
Члены опешили.
— Народ взбунтует.
— Пускай бунтует, мы помогаем этому чертовому народу уже более десятка лет, а в обмен слышим лишь презрение и недовольство. Пора им включатся в работу, а не десятому добровольцу, как раньше.
— Я тоже с вами. Собираемся у старого вокзала.
— Мастер…
— Я знаю — уныло добавил он. Мы вымираем, на нашем безымянном острове осталось шестнадцать тысяч за вычетом тридцати сотен мертвецов. Хорошо, что они не оживают подобно трупам из легенд.
— Легче от этого не становится — ответил ему один.