— О чем?
Он перевел дух. «Вроде не заметил, и ладно».
Одев противогаз на лицо, он проверил как сидит на детской голове маска, подтянул лямки, поменял завязки на обуви, и достал из кармана фотокамеру.
Громоздкого и уродливого вида коричневый коробок, расчехляющийся до вращающегося как барабан, объектива с подставкой на выдвижных ножках.
Установив его, он завел таймер и отбежал к мальчику, подняв его на руки.
Череда белых вспышек охватила коридор, заставив обоих засмеяться.
— На память. Что уставился как щука? Помнишь? Которую поймали? Мясистая, вкусная, у тебя слюнки сбегали по подбородку.
Мальчик улыбнулся.
Мужчина еще раз проверил лямки заплечного мешка, целостность комбинезона, наличие таблеток, заряжен ли револьвер, плотно ли сидит одежда, не будет ли поддувать.
— Пора.
Подтолкнул мальчика и включил процедуру закрытия люка.
— Я ведь так и не придумал тебе имени.
— И не надо. Я не знал отца, отец не знал меня, я не знал матери, как и она меня не знает.
— Значит неизвестный? Таким будешь?
Мальчик кивнул и неуверенно зашагал.
«Вот он — мир, который постигла катастрофа», — с беспокойством и страхом он взирал на пугающие линии громового неба.
Отчим было перевел рычаг в положение закрыто, когда вспомнил, что не подбросил ему даже бобов.
Ринувшись к складам, он посбивал с коек доски, загромождающие проход. Ногу обожгло, и потекла кровь, но не обращая на неё внимания, он расколотил ей ящик, и, насовав дозревающих семян в подол рубахи, взбежал по лестнице к гермозатвору, в хрипоте окрикая его.
Мальчик приблизился к мужчине.
Оказывается, он и вправду его обидел, и ребенок оставил все принадлежности, кроме противогаза у ступеней.
«Отец», кашляя, облокотился на упоры двери.
— На — сказал он, ссыпая семена в лощеный мешок. Будь добр, подними его, про стража не забывай… И уходи.
Руки его тряслись.
Ему надлежало отдохнуть, он боялся беспомощно упасть перед мальчонкой.
Перед сыном.
Дня два мальчик бродил по отмели. Неподалеку от милого сердцу обиталища, своего дома, в котором он прожил детство.
Следуя наставлению отца, постоянно чистил фильтры дыхательной маски, экономно расходовал кислород и ночевал в наклоненной под углом трубе, подтопленной водой.
Плотно забетонированная сверху, она позволяла ему выпускать из баллона кислород, и, не опасаясь, что он выветрится, греться и сушить вещи. По ночам он накладывал на трещину изнутри шарф, зажигал свечку, и следил за тающим пламенем, медленно засыпая.
Пустынный океан поутру безжалостно цвел, выплевывая на поверхность дохлую рыбу.
Застойные воды перебирались подводными течениями и к полдню вздымались по приказу ветра. Глубокие и холодные, они кочевали меж островами и изображали одним им известный узор.