– Ну-у-у, тысяч сто?
– Полмиллиона! И это не предел, всё зависит от толщины, ширины и длины доски. А древесина местных деревьев, если поливать её водой, становилась крепче камня! Из неё строили красивые и очень прочные дома, весь посёлок состоял из такого дерева. Лёгкое и прочное. В таком доме летом было прохладно, а зимой тепло, в нём хорошо дышалось. Такие дома практически вечные. Ещё из этих деревьев изготавливали мебель и продавали в другие миры. Мы как-то в очередной поездке видели процесс постройки такого дома! Возведя все стены, если не было дождя, строители сами поливали их из водяных шлангов. Через пару дней стены становились практически непробиваемыми. И уже не поддавались обработке. Как только дерево спиливали, начинался процесс его окаменения. Поэтому при добыче подобной древесины её тщательно прятали от осадков и заготавливали в небольших количествах, для себя и на продажу. Степаныч прожил там почти семь лет. Пока немного не разбогател. Он и ещё пятеро товарищей, которым очень хотелось вернуться домой, забив пару полуторок канистрами с топливом, продуктами и древесиной на продажу, решили найти дорогу домой. Местные жители с удовольствием подсказали, как добраться до следующего портала ко второму миру, и дали карту. С приключениями – какими, он, может, сам тебе потом расскажет – через пару месяцев и ещё один мир им удалось добраться до портала, ведущего на Землю. Но вышли они где-то в районе между Тобольском и Уватом, очень далеко от места старта, и в тех местах уже лежал снег. Одеты же они были по-летнему и на старых полуторках, практически с пустыми баками, спокойно могли замерзнуть, если бы их не повстречали местные геологи, среди которых был и мой отец. Он возглавлял ту бригаду. Вечером у костра ребята рассказали ему обо всём без утайки, предъявив некоторые артефакты, которых просто не могло быть в нашем времени. Отец мой был мужик сметливый, объяснил им, что, если они вернутся по месту жительства, их могут объявить дезертирами, а там… Но в тайге им часто попадаются такие глухие деревни, которые и не знали вообще, что была война. А страна строится, восстанавливается, молодые крепкие руки ей нужны, так что будете деревенскими, а о других мирах забудьте. Он помог всем им легализоваться, так Степаныч стал геологом. Работал и заочно учился, мотался по всей России, судьба раскидала его товарищей кого куда, но почти двадцать лет он больше никому об этом ничего не рассказывал… Жили мы тогда в Сургуте, – продолжил рассказывать шеф. – Я вырос, отслужил в армии, окончил вуз, пошёл по стопам отца, и вот однажды в гостях у Степаныча увидел один, хм, предмет. Он всё отбрёхивался: «Сувенир, стекляшка!» Это был стеклянный додекаэдр. Как я его называл – кубик из «Знака качества». Я крутил его в руках, любуясь, как играет солнечный свет на преломляющихся гранях, пока не задумался о чём-то и машинально подпёр голову. – Говоря это, Владимир Семёнович снял с полки этот сверкающий предмет и дал его мне: – Поднеси его к виску!