По традиции я должен пролить немного водки на могилу Антона перед тем, как нажраться самому. Но он бы сильно разорался за столь пустую трату бухла, значит, черт с ней, с традицией.
Ночь дышит холодом и сыростью, заставляя меня направиться к одному из костров. Когда я садился на землю, из кармана выпала монета и, прокатившись на ребре, легла рядом с углями. Я наклонился, поднял ее и увидел, что она лежит решкой вверх.
Мне это кажется забавным. Жизнь в Зоне, как бросок монеты: орел — ты быстро богатеешь, решка — и от тебя остается только кровавое пятно на земле.
Каждый сталкер знает эту нехитрую истину. И Антон это узнал. И я узнаю.
ГОРОД МОНОЛИТА
Даниил Шелест (Россия)
Лиманск.
— Колесо, тише! Угомонись! — в очередной раз шикнул на сталкера Сим.
Группа из двадцати свободовцев тихо продвигалась по проулкам Лиманска. Город был необычайно тих, но это и неудивительно — он был необитаем многие годы. Шип внимательно изучал улицы, высматривая каждую деталь, запоминая любую мелочь. Разросшийся куст, поскрипывающая на ветру форточка без стекла, маленький плюшевый мишка, который от времени размяк и потерял цвет. Но потом в глаза сталкеру бросилась одна заметная деталь — следы от пуль на стене и гильзы на земле.
— Обитаемый город, — прошептал он, заметив на стене несколько свежих пятен крови, но его так никто и не услышал.
Группа вышла к небольшой заросшей аллее, посреди которой была зеленая зона с большим и раскидистым кленом. Но потом все увидели то, что совсем не ожидали увидеть — отряд «Долга», численностью не менее сорока стволов! Сталкеры стояли у противоположной стороны аллеи и так же удивленно смотрели на свободовцев. Шип стал изучать их глазами, а потом мысленно присвистнул. Противник превосходил их вдвое.
— Огонь! — закричал Сим, прячась за запорожцем и стреляя в долговцев, но через несколько секунд машина взорвалась, разбросав сталкеров в стороны.
Более-менее отойдя от взрыва, свободовцы открыли огонь, прячась за укрытиями, в то время, как члены «Долга» наступали, убивая одного анархиста за другим. Шип пополз вперед и спрятался за мусорным ведром, дрожа как осиный лист на ветру. За все эти годы, проведенные в Зоне, он не был так напуган, как сейчас. Когда в его «укрытие» попадали пули долговцев, сталкер огрызался, даже не отдавая себе отчет о своих действиях. Конечно, он осознавал, что мусорка — не укрытие, но иного убежища под рукой у него не было, а малейшее движение в сторону пресекалось очередью из пулемета Калашникова, и приходилось пользоваться тем, что было. Свободовец видел, как гибнут его напарники, пытаясь дать отпор или убежать. Поражение было неминуемо, и сталкер потихоньку начал задумываться о суициде.