Как следует затарившись, мы идем к выходу. У дверей, уже ярко освещенный солнцем, ларек с какими-то неумелыми поделками. Можно купить?
«Игрушки, сделанные детьми террористов»,— переводит Катя надпись.
«…Как? Может быть — игрушки детей жертв террористов?» — «Нет, именно детей террористов,— терпеливо объясняет нам Катя,— родители их наказаны или погибли, а дети отданы в специальный приют, где о них заботятся…» Трудно сразу понять здешнюю жизнь!
Вдоль дороги мелькают не только уютные городки и ухоженные поля и сады: вот за окном проплывает неуютный пустырь, потом — нескладные строения, слепленные из чего попало — листов жести, рубероида, фанеры. Впрочем, попадаются и домики поаккуратней, но все равно бедные, печальные. Да, не все гладко на Земле обетованной!
— Это бедуины живут,— поясняет Катя. Мы грустно молчим.— Да,— добавляет Катя,— вот так бы выглядела вся эта земля, если бы мы сюда не пришли и не основали Израиль.
С ее словами приходится согласиться: кончаются поселения бедуинов, и идет израильский поселок — аккуратные домики в цветах и деревьях.
— В Израиле сейчас самые высокие урожаи,— продолжает Катя.— И например, наши особенные израильские помидоры обожает весь мир!
— Прекратите свою сионистскую пропаганду!— говорит насмешливый Толя Найман.— У вас какой-то ура-патриотизм!
— Но так настроено большинство здесь!— гордо говорит Катя.
Все же жестокая пустыня постепенно берет свое — зелени все меньше, бурые, безлесые выжженные горы окружают нас.
— Подъезжаем к Мертвому морю,— объясняет Катя эту перемену ландшафта.— Вот здесь,— показывает она на выжженный склон,— знаменитые Кумранские пещеры, где в кувшинах были найдены самые древние свитки Библии.
И вот — засверкало на дне долины узкое Мертвое море.
— Холмы за ним — это уже Иордания,— говорит Катя.— Вообще — англичане, уходя отсюда, поступали с границами и государствами, как им взбредет. Почему-то объявили эти земли иорданскими, хотя объяснить это довольно трудно.
Толя Найман опять усмехается: мол, вы бы, конечно, хотели, чтобы все было по-вашему.
Щурясь, вглядываемся в блеск Мертвого моря. Ни одного домика по берегам. Только уходят перпендикулярно берегу длинные узкие дамбы, почти достигая иорданского берега.
— Что это?— спрашивает Люся Улицкая.
Катя улыбается, довольная. Чувствуется, что вопрос ей по душе.
— Евреи — это такие люди,— снова начинает свою апологетику Катя.— Они не хотят работать! Вернее, они стараются придумать, как облегчить свой труд, а заодно сделать его продуктивней. Так что они придумали?
Как только они поняли, что соли Мертвого моря приносят доход, годятся для косметики, они тут же придумали эти дамбы! Специальные машины по ним ездят и собирают соль!