Она замолчала и уставилась на мать, ожидая ее реакции. Он хотела прочитать в ее глазах одобрение или в крайнем случае просто эмоции. Но та недвижимо смотрела в окно, через которое в комнату проникал запах яблок и гомон детворы.
– Знаешь, доченька, – Светлана Фоминична аккуратно разгладила несуществующую складку на фартуке, – если я о чем в своей грешной жизни и жалею, так это о той проклятой пятидневке.
* * *
Она все вспомнила, стоило ей поднять решение о переводе детей на домашнее обучение и увидеть копии их паспортов. Она вспомнила наркоманку с выводком, встреченную на автобусной остановке в самый худший день ее жизни. Татьяна не смогла сдержать ликования. Она даже рассмеялась, чем немало удивила сотрудников облоно.
Господи, теперь все становится на свои места. Домашнее обучение, нелюбовь к школе, жизнь в дыре, стремление влюбить в себя всех и каждого. Эта Таша – Глафира, которая просто выдавала себя за другого человека. Интересно, как ей удалось похитить четверых детей?
Сегодня утром Татьяна Николаевна принесла заявление в опеку с просьбой проверить условия проживания и законности нахождения в Приусадебном четверых детей. Попросила их дела и увидела, что матерью всех четверых значится Наталья Дорман. Наталья, а не Глафира! После чего Татьяна объявила, что у нее есть все основания полагать, что дети украдены и находятся в стране нелегально.
Чиновники пообещали, что передадут информацию о «возможно ненастоящей матери» в полицию, ну и со своей стороны сделают все возможное, чтобы обезопасить детей.
После посещения опеки Татьяне Николаевне даже пришлось пройтись по улице минут двадцать медленным шагом, чтобы немного успокоиться. Неужели теперь все поймут, что зло – это не она, а та львица в овечьей шкуре, ловко прикидывающаяся доброй?
Она рухнула на пластиковый стул небольшого кафе в парке и, заказав кофе, всерьез подумала, а не выпить ли ей шампанского по такому поводу. Есть что праздновать. Но тут же отмела эту идею – не будет же она пить в одиночестве. Эдуарду врачи запретили употреблять спиртное несколько лет назад, да он никогда и не любил сладкое пойло, предпочитал напитки покрепче.
При мысли о муже настроение испортилось. Вчера он вернулся из больницы, и врачи предупредили Татьяну, что ему нужны постоянный уход и особая диета. У Эдуарда был диабет. Сегодня утром, накормив мужа бульоном и гречкой, Татьяна всерьез задумалась о том, не нанять ли ей сиделку, и тут же испугалась этой мысли. Нет. Она будет заботиться о нем сама. Хотя у нее столько дел в школе…
– Танечка, это ты? – крикнул Эдуард откуда-то из глубины огромной квартиры, когда Татьяна вернулась домой. Дежурный вопрос, даже в чем-то немного глупый – к ним домой никто не приходил. Но если вдруг с Эдуардом что-то случится, без этого вопроса она не сможет жить. Это она совершенно точно знала. Надеялась, что, несмотря на разницу в возрасте, она уйдет первой. Сердце сжалось от одной мысли, но сегодня ее ликование было слишком велико, чтобы позволить грустным мыслям взять верх.