Даню, казалось, грудь Глафиры совершенно не заинтересовала. Убедившись в том, что сердцебиение есть, он попытался подхватить ее на руки и дотащить до своей норы. Удалось ему это с третьей попытки, но, пройдя два шага, Даня запнулся о корягу и грохнулся на землю прямо со своей ношей. Марк чуть не застонал от нелепости всего происходящего.
Но Глафире удар пошел на пользу. Она открыла глаза и даже резко села, тут же схватившись за голову.
– Что произошло? – сухими губами прошептала она.
– Ну, ты грохнулась в обморок, я как джентльмен решил на руках дотащить тебя до моей скромной обители. – Даня тер лоб, на котором уже начала наливаться шишка – результат падения.
– И? – не поняла Глафира.
– Ну что «и»? Кто-то слишком много ест, – огрызнулся Даня.
Глафира встала на ноги, хотела ответить что-то едкое и колкое, но потом решила махнуть рукой и просто не тратить время на балабола.
– Жду тебя после полуночи, – вяло сказала она.
На самом деле кормить дурака не хотелось. Хотелось поднести ему под нос кастрюлю, полную вкусного горячего супа, и в тот момент, когда он втянет манящий аромат и в животе у него забурчит, просто надеть эту кастрюлю ему на голову вместе со всем содержимым. Успокаивая себя тем, что делает это не для Данилы, а для Генриха Карловича – это малая толика всего, чем она ему обязана, – Глафира побрела к «Особняку», которому теперь предстояло стать ее временным домом.
* * *
Анжелу Петровну разместили со всеми удобствами в кабинете главврача. Свежесваренный кофе, коробка бельгийского шоколада, свежайшие сливки «из-под коровки», как заверила ее заведующая столовой. Роман Михайлович, обменявшись дежурными любезностями с представительницей власти, поспешил ретироваться. Ему казалось, что Анжела занимает собой все пространство и ему было сложно дышать.
Главврач поведал ей, что Таша временно разместится в «Особняке», на вопрос, кто будет платить за это удовольствие, объяснил, что это жест доброй воли. Они все слишком много ей должны.
Попивая кофе и с любопытством разглядывая английский сад, в котором деловито сновал робот, доводя до совершенства и без того идеальные газоны, Анжела задавалась вопросом, кто же прибежит к ней на помощь, случись с ней что. По всем раскладам выходило, что только мама и кучка подхалимов. И то при условии, что они будут от нее зависеть. Кофе показался слишком горьким, и Анжела отставила его в сторону.
Небо хмурилось. На душе было отчего-то мерзко и пусто. Зачем ей понадобилась эта неизвестная женщина? Ладно, в первый раз она влезла по просьбе Николь, но зачем продолжает цепляться за это дело? Что ей в нем? Это вообще не ее сфера компетенции. Анжела не любила врать самой себе, поэтому призналась честно: она просто завидовала. Завидовала этой неведомой женщине с собачьей кличкой, которую ее собственная дочь успела за столь короткое время полюбить больше, чем ее.