Я не сомневалась, что, если бы бабушке моего мужа стало бы известно о моём даре, та незамедлительно сообщила бы обо мне куда следует. Янис — другое дело. Он не только чужестранец, но и мужчина, да и Себастьян обязан ему жизнью, а меня Ортензия с первого взгляда невзлюбила. Почему? Может быть, не хотела ни с кем делить любовь и преданность внука? Или попросту считала меня недостойной высокого титула и права называться женой герцога? Неужели на её месте я сама вела бы себя точно так же?
Выполнив заказ, портниха пожелала мне счастья и, получив причитающееся ей вознаграждение, уехала из замка. Судя по новостям, которые время от времени приносили мне горничные, Себастьян де Россо уже не только хорошо стоял на ногах, но и ходил без поддержки, а однажды даже выезжал на конную прогулку, следовательно, больше не имелось препятствий к тому, чтобы привести в исполнении план его бабушки. Той наверняка удалось убедить его в том, что откладывать дальше нельзя, ведь, пока брак заключён только на бумаге, меня нельзя считать настоящей женой.
Выбран был определённый день, но всё началось ближе к вечеру. Одевалась я самостоятельно. Надела сорочку и новое платье, дрожащими пальцами завязала поясок, вплела в волосы ленту того же цвета. Я плохо спала накануне, что выдавали тени под глазами. Пользоваться косметическими ухищрениями я не умела, поскольку в обители это считалось грехом. Холодная вода, от которой ломило руки, помогла, но недостаточно.
— Краше в гроб кладут, — прокомментировала мой вид Ортензия. — Поторапливайся! Вам пора выезжать.
Впервые за несколько дней я снова увидела герцога. Он выглядел гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу. Гладко выбрит, облачён в новое, как и я сама. Больше не пошатывался, не держался за стены. Если шрамы на его теле и остались, то их скрывала одежда.
— Куда мы поедем? — спросила я.
— Скоро узнаешь! — отозвалась бабушка Себастьяна, и мы, сопровождаемые всеми, кто обитал в замке, вышли во двор, где для нас двоих уже приготовили лошадей.
Ездить верхом я умела плохо. За то время, что жила здесь, пробовала лишь пару раз. Но меня заверили, что лошадка смирная, а ехать нам недалеко, так что волей-неволей пришлось подчиниться.
Зато герцог держался в седле так, словно родился в нём. Я даже залюбовалась его прямой осанкой и уверенными движениями. Когда один из конюхов помогал мне взобраться на лошадь, я поймала на себе взгляд Яниса. Северянин украдкой подмигнул мне и улыбнулся. На душе тотчас же стало легче.
«Я справлюсь, — пообещала я ему мысленно. — Я не выдам себя. У Ортензии де Россо не будет поводов, чтобы выставить меня на посмешище или подвергнуть наказанию».