Отпустив ученика, я вытащила из кармана подвеску и продемонстрировала её Янису.
— Сомнений нет, её сделали в Хальфдане, — сказал он, на несколько долгих мгновений задержав украшение в ладони и затем вернув мне.
— Это амулет? — спросила я, желая подтвердить свою догадку, и хальфданец кивнул. — Как думаешь, может он теперь стать моим? Или мне нужно вернуть его туда, откуда взяла?
— Почему же нет? Конечно, может. Он тянется к тебе и наверняка ещё пригодится.
— Но… отчего ко мне?
— Я ведь уже говорил, что твой дар — такой же, как у наших, северных, колдунов. Не знай я доподлинно, как ты выглядишь и где выросла, то, почувствовав твою силу, ожидал бы увидеть девушку с белыми волосами, говорящую на моём языке. Вот и амулет чует в тебе свою, причём даже сильнее, чем во мне самом, — с ноткой горчащей на языке обиды добавил собеседник.
— Но я ведь ничего специально не делаю, чтобы так выходило! — растерялась я.
— Храни его, — заглянул мне в глаза Янис. — Вот всё, что я могу сейчас сказать. А теперь мне, пожалуй, лучше откланяться, пока госпожа Ортензия снова не начала приставлять к тебе соглядатаев.
— Ты знаешь что-нибудь об её муже? — вспомнила я вчерашний разговор с поверенным.
— Нет. Встретиться с ним мне тоже не довелось. А что?
— Он охотился на колдуний! — выпалила я. — А ведь его сын едва не женился на одной из них! И, говоря о Себастьяне, господин Гаттини обмолвился о каком-то культе и семейном проклятии. Но я не поняла, что имелось в виду, а он не успел рассказать больше. Неужели… внук пошёл по стопам деда?
— Если бы было так, думаешь, он стал бы приглашать меня в свой замок?
— Ты — другое дело! Пожалуйста, пожалуйста, не говори пока ничего обо мне герцогу! — взмолилась я. — Пусть он узнает, но позже… не сейчас…
— Как скажешь, — серьёзно, без улыбки произнёс хальфданец. — Я умею хранить тайны. Только не упусти подходящий момент для того, чтобы сказать правду.
Его слова звучали у меня в мыслях весь остаток дня. Не упустить момент… Если б я знала, когда он наступит.
Дни текли один за другим, а уроки поведения при дворе вытягивали из меня все соки. Как правильно ходить, говорить, обмахиваться веером… Я подозревала, что многие премудрости, которыми меня потчевала бабушка моего мужа, давно устарели, но не возражала, понимая, что бессмысленно. Меня в любом случае посчитают старомодной провинциалкой. Собственно, таковой я и являлась, ничуть не стремясь к тому, чтобы стать придворной дамой вроде баронессы де Кастеллано, чьи наставления по поводу моей будущей жизни в столице мне смутно припоминались.