Как выяснилось, прежде Янис ничьим наставником не являлся, а потому не обладал нужным опытом. К тому же многое из того, что он знал, непросто оказалось бы объяснить, ведь некоторых понятий в нашей стране не существовало, и обозначающие их слова не имели перевода с языка его родины. Так что на первых порах северянин решил начать обучать меня самому главному, а именно контролю над собой.
Поскольку уже выяснилось, что проявление сильных эмоций приводило к неожиданным всплескам моего дара, следовало прийти к тому, чтобы оборвать эту зависимость. Ведь я не могла быть уверена, что такого больше не случится. Хорошо, что в библиотека меня увидел Янис, а если бы то оказалась баронесса?
Занятия с колдуном решено было сделать не слишком долгими, чтобы не вызывать подозрений, и всё же после того, как мы к ним приступили, я не раз ловила на себе полные любопытства взгляды обитателей замка, которые не могли не приметить, что я провожу наедине с хальфданцем некоторое время каждый день.
Тем временем случай с картиной стал не единственным, когда мне казалось, будто я прежде уже бывала здесь. То случайный взгляд из окна замка напоминал о чём-то далёком и смутно знакомом. То пение птиц поутру будило меня, навевая странное ощущение, словно когда-то в прошлом я уже просыпалась под эти звуки. А ведь возле обители такие пичуги не жили, там водились другие. Так почему же?..
Увы, пока ответа на этот всё сильнее тревожащий меня вопрос не находилось.
Постепенно меня затягивала новая жизнь. Занятия с Луиджи, поучения Ортензии де Россо, которая таки решила преподать мне несколько уроков ведения хозяйства в замке, прогулки с Янисом, а в свободное время вышивание и чтение. На беседы с баронессой — а она упорно продолжала изображать, будто горит желанием со мной подружиться — времени практически не оставалось. Я старательно избегала и саму Виенну де Кастеллано, и её так называемого телохранителя. Однако их присутствие в замке ощущалось постоянно — точно низко нависшее над головою враждебное облако, готовое в любое мгновение разразиться громом и молниями.
В противостоянии баронессе мы с бабушкой герцога неожиданно стали союзницами. Она не разрешала Виенне трапезничать за одним столом с нами, зато мне, когда я однажды высказала пожелание перекусить в своей комнате, было категорически отказано. Может быть, Ортензия всё же постепенно начинала признавать меня частью своей семьи? Ведь позволяла же она Янису разделять с ней завтраки, обеды и ужины, а он так же, как и я, не мог похвастаться высоким происхождением. О данном Себастьяну де Россо обещании я помнила и старалась облегчить жизнь его бабушки, однако та выглядела столь же крепкой, как и каменные замковые стены, а потому, казалось, совершенно не нуждалась в заботе. А дать отпор баронессе она могла одним лишь взглядом, под которым не только служанки, но и я чувствовала себя обязанной немедленно выполнить всё, что потребует старая герцогиня. Будь она королевой, думаю, при дворе не осталось бы ни одной бесстыжей особы подобной Виенне де Кастеллано.