Ветер в ивах (Грэм) - страница 38
Но ощущение дома и уюта особенно четко исходило от одного завешенного тюлем, обращенного к ночи лицом окна: так отделен был стенами и занавесками этот теплый, уютный мир от внешнего мира Природы, что, казалось, он совершенно о нем позабыл.
Близко к белому тюлю висела птичья клетка, силуэт ее ярко вырисовывался на фоне штор, каждая проволочка, каждая жердочка были ясны и узнаваемы, все, вплоть до зернышек и наполовину склеванного вчерашнего кусочка сахара. На средней жердочке помещалась и сама нахохлившаяся птица, голова надежно зарыта в перышки; она была так близко, что им представлялось, захоти они и хорошенечко постарайся, они смогут ее погладить. Даже кончики ее хохолка, точно нарисованные карандашом, были видны на их экране.
И пока они смотрели, маленькое существо забеспокоилось, проснулось, встряхнуло перышки и подняло головку. Они разглядели даже щелочку в клюве, когда птица с недовольным видом зевнула, огляделась и снова спрятала голову в перышках на спине, они увидели, как взъерошившиеся было перышки вернулись на свое место и затихли. Потом порыв холодного ветра схватил их за загривок, мокрый снег, попавший за воротник, больно ужалил и точно разбудил ото сна, и они сразу же осознали, что ноги у них замерзли и устали, что их собственный дом — на утомительном расстоянии отсюда.
Дома внезапно кончились, и сразу же с обеих сторон дороги сквозь темноту пробился к ним дружелюбный запах полей, и они взбодрились, приготовившись к последнему длинному переходу домой. А такой переход, как мы знаем, рано или поздно кончается, и кончается он щелчком замка, растопленным камином и встречей со знакомыми вещами, которые приветствуют нас как давно отсутствовавших путешественников, вернувшихся из-за дальних морей. Они шагали споро и молча, каждый занятый своими собственными мыслями. Мысли Крота в значительной степени вращались вокруг ужина, потому что было темно, и местность была, как ему казалось, незнакомой, и он послушно шел позади своего друга, целиком полагаясь на него.
Дядюшка Рэт шагал, как обычно, немного впереди, подняв плечи и устремив пристальный взгляд на ровную серую дорогу прямо перед собой, так что он и не глядел на бедного Крота и упустил тот момент, когда Крота вдруг настиг неясный призыв и пронзил его, как электрическим током. С людьми дело обстоит иначе, мы давно утратили тонкость наших физических ощущений и у нас даже и слов таких нет, чтобы обозначить взаимное общение зверя с окружающими его существами и предметами. В нашей речи, например, есть только слово «запах» для обозначения огромного диапазона тончайших сигналов, которые день и ночь нашептывают носу зверя, призывая, предупреждая, побуждая к действию, предостерегая и останавливая. Это был один из таких таинственных волшебных призывов из ниоткуда, который в темноте настиг Крота, пронизал его насквозь каким-то знакомым чувством, хотя пока он не мог отчетливо вспомнить каким. Он остановился как вкопанный, а нос его изо всех сил старался нащупать и ухватить тоненькую ниточку, этот телеграфный проводок, который донес так сильно его взволновавший зов. Мгновение — и он его снова поймал, и на этот раз воспоминания обрушились на него потоком.