Хлопнув ладонями по коленям, я поднялся со ступеней крыльца, затушил бычок в стоящей на веранде пепельнице и, прихватив опустевшую кружку, вернулся в дом. Искать свободную спальню я не стал, тем более что здесь таких и нет. Вместо этого я внаглую устроился на диване в гостиной, сунул под голову небольшую думку и, отгородив свое лежбище отдельными звукоизолирующим и кинетическим щитами, закрыл глаза. Опасность? Здесь? Ха, и соседние два дома пышут вниманием и настороженностью просто так, да? Ни на секунду не удивлюсь, если узнаю, что за нами здесь присматривают и Громовы, и Посадские… а возможно, и Вербицкие с Бестужевыми, тихонько так, ненавязчиво… И это правильно, это замечательно. Будет моим ученичкам от кого побегать, ха!
Утро началось с грохота. Открыв глаза, я обвел сонным взглядом гостиную и цокнул языком.
– И что это вы здесь устроили? – поинтересовался я у запыхавшихся и раскрасневшихся учениц, сверкающих в мою сторону злыми взглядами. Ну, по крайней мере, звукоизолирующий щит им пробить удалось. Правда, при этом комната приобрела такой вид, словно по ней ураган прошелся. Сдвинутая с мест мебель и опрокинутые стулья, сорванные со стен картины и летающий тут и там пух из невесть откуда взявшейся и основательно подранной подушки. Мамаево побоище какое-то, честное слово!
– Мы?! – Близняшки тут же изобразили невинность… и дружно ткнули пальцами: Мила в Елизавету, а Лина в Ольгу. – Это они. А мы их отговаривали тебя будить.
– Понятно, – вздохнул я, переводя взгляд на опешивших от такого наглого предательства Бестужеву и Посадскую. – Разбудили? Молодцы. Завтрак где?
Елизавета пришла в себя первой. Весело рассмеявшись, она отсалютовала и, промаршировав через всю гостиную, исчезла за дверью, ведущей на кухню. Ольга же, глянув на ехидно улыбающихся близняшек, что-то тихо прошипела и, вздернув подбородок, уплыла на веранду. Дела-а…
Я аккуратно ослабил блок и, прислушавшись к эмоциям суженой, довольно кивнул. Кажется, до нее уже дошла вся глупость ее недавнего поведения, а признать ошибку не дает лишь гордость. Что ж, это поправимо, и наши грядущие занятия должны помочь ей и с этим небольшим препятствием. Главное, не перестараться… С другой стороны, по выносливости ученицы уже мало уступают тамошним моим ученикам, а по возможностям, пожалуй, превосходят их на голову, так что я могу их особо не щадить во время дальнейших занятий. Как говорится, «жалеющий розог портит ребенка». Девчонки, конечно, уже далеко не дети, о чем их фигурки даже не намекают, а вопят в голос, но и до взрослых им далеко, и поведение Ольги тому лучшее доказательство, а значит… Будет весело.