– Да рыба ж сырая! – воскликнула я. – Они хотят, чтобы у меня глисты завелись, что ли?!
Дед только плечами пожал, но видно было, что ему искренне меня жаль. Свои щи он доел до конца, но за рыбой не пошел – стал пить чай вприкуску с хлебом. Я последовала его примеру – хотя бы хлеб поем, надеюсь, он без плесени. После омерзительного супа и второго обычный кусок белого хлеба показался мне самой вкусной едой на свете. Я молча уплела всю краюху, хотела было попросить у поварихи еще, но побоялась. Увидит, что я и рыбу не съела, нажалуется Карге, и та устроит мне сладкую жизнь.
Я запила свой жалкий паек несладким чаем, а по правде говоря, кипятком без намека на заварку, и, не говоря ни слова, понесла тарелку на общий стол, стараясь слиться с толпой остальных пациентов.
Злая от голода и обиды на вселенскую несправедливость, я уныло поплелась в туалет – покурить с горя. У меня просто в голове не укладывалось: как в платной, элитной клинике могут так издеваться над пациентами? Почему Карина ничего не сказала родителям, не попросила ее забрать? Да если б я была настоящей больной, сразу после такого обеда нажаловалась бы родственникам и потребовала перевести меня куда угодно, только не гнить бы здесь! За что, скажите мне, люди отваливают бешеные деньги? Я пробыла тут всего ничего, а уже столкнулась с грубостью персонала, отвратительными, непригодными для жизни условиями (вспомним жуткий туалет) и, наконец, едой, которая может вызвать по меньшей мере отравление и несварение желудка! Почему другие пациенты молча сносят весь этот беспредел? Да на этих извергов в суд подать нужно, пускай закрывают лечебницу, к чертям собачьим!
Однако не успела я и дверь уборной открыть, как чья-то цепкая рука больно схватила меня за плечо. Я резко обернулась и столкнулась нос к носу с Верой Ивановной – так, судя по словам поварихи, звали главную медсестру.
– Солнце мое, опять за свое? – ласковым голосом произнесла Карга, в то время как ее маленькие поросячьи глазки буквально вперились в меня – того и гляди прожгут на мне дыру. – Деточка, нас тут не проведешь, блевать тебе никто не позволит. Идем лучше таблеточки пить.
Я хотела было воспротивиться, но вовремя осеклась и произнесла запинающимся, жалостливым голосом:
– Я не буду два пальца в рот, я покурить хотела…
– Сначала таблеточки, бери водичку. Потом покуришь, – тем же противным сюсюкающим голосом проговорила Вера Ивановна. Я тут же поняла, что на сей раз судьба мне решила помочь. Злобная медсестра, сама того не подозревая, подсказала мне, как можно избежать их жутких пилюль.