Прохор Зубов вместе с Табаркиным прибежали первые. Один бросился к колючке, а второй ободряюще похлопал друга по плечу, проверяя, цел ли?
— Это что такое? — осмотрев лежащие тела, уточнил лейтенант.
— Зэки! — коротко ответил Петр. — Пришли, попросили закурить…Потом кинулись на меня, я стрелять. Вот…
— Ты что с ними разговаривал? — от удивления глаза лейтенанта испуганно расширились.
— А что ж в них сразу стрелять надо было? Люди все-таки…какие-никакие, — пожал плечами Петр, поправляя оружие.
— Сначала надо было сделать предупредительный выстрел, рядовой! Согласно устава… — за спиной столпившихся солдат из разведроты появился особист дивизии в кожаном до пят плаще фуражке с синим околышем. Он легко перепрыгнул колючку, присел рядом с трупом. Перевернул его на спину, прощупав пульс.
— Оба наповал! — сообщил он, обыскивая карманы зэков.
— Знатный ты стрелок, Петр Федорович, — рассмеялся Табакин, но тут же осекся, заметив строгий взгляд особиста.
— Кажется наши бегунцы… — майор Тополь брезгливо отряхнул руки, встав с колен. — То-то местная милиция будет рада! Одной головной болью меньше…
— Лейтенант Зубов, рапорт о случившимся мне и командиру дивизии на стол. Подерягина с караула сменить…
— Есть сменить… — хмуро кивнул Зубов, покусывая нижнюю губу, уперев взгляд в раскисшую землю.
— До выяснения всех обстоятельств рядового поместить на гауптвахту.
— Есть поместить! — Прохор вяло протянул руку Петру, забирая автомат.
— Да что же это такое творится?! — возмутился Табакин. — Солдат на посту защищался, застрелил двух бандитов, а ему вместо медали на грудь, еще в «холодную» запихнули! Братцы! Где справедливость-то?
Но никто его уже не слушал. Четверо из их роты полезли за телами убитых зэков, а двое, следуя приказам лейтенанта Зубова, повели Петра к старому дощатому сараю, выполнявшему в части функции гауптвахты.
— Братцы. Как же это…. — растерялся Гришка, но ответом ему было лишь надрывное карканье воронья, уже закружившегося над лежащими трупами.
«В оккупации»
Май 1942
После всех событий, произошедших после того, как немцы вошли в город и их деревню сельчане долго не могли успокоиться. То там, то здесь возникали группки людей, которые живо обсуждали события, произошедшие на площади перед сельсоветом. Кто-то осуждал сына Степаниды, намекая на то, что погиб зазря, кто-то наоборот восхищался его мужеством. Ведь он один, по сути, сумел противопоставить себя всем немецким солдатам вместе взятым.
Колька, наведя порядок в сараях, вместе с дедом Федором отремонтировал конскую сбрую — наступал период полевых работ, а теперь сидел на завалинке вместе с Шуркой, мастеря ей свистульку из глины. Акулина готовила вечерять, а дед Федька сидел рядом, о чем-то задумавшись.