«Если допустить, что не она виновата, — размышлял он, — тогда на сцене объявляется как минимум еще две заинтересованные партии. Граф Нессельроде заранее мог знать о намерениях Перовского касательно меня и моего участия в грядущем прожекте. Не один ведь господин Семенов имеется в этом деле. У Карла Васильевича наверняка своих „господ Семеновых'' пруд пруди. Кто-то из них и нашептал. И тогда как поступил бы тот, кто решил разрушить весь прожект еще до его начала? Или хотя бы задержать это его начало сколько возможно, дабы выиграть время для следующего хода… Верно… Я бы на месте такого человека постарался убрать со стола самую сильную на текущий момент карту— именно ту, на какую противник более всего рассчитывает…»
Убийство крепостной девки матерью Невельского в этом свете подходило такому человеку как нельзя лучше. Очернить лицо, близкое к великому князю Константину Николаевичу и вице-адмиралу Литке, означало поставить под сокрушительное сомнение их выбор. Зная об антикрепостнических идеях, витавших в кружке великой княгини Елены Павловны, можно было с легкостью догадаться, что сына новой «Салтычихи» уже никогда не рискнут представить графу Перовскому И, следовательно, момент, когда все обстоятельства стоят в пользу России, будет упущен. А момент ведь действительно золотой. Китай ослаблен опиумной войной с англичанами, те заняты своими новыми приобретениями на отдаленном востоке, в Европе — который год неурожай, смута и нарождение новых элит, готовых восстать против старых. Лучшего времени, чтобы войти в Приамурье, может уже не наступить. Поэтому противникам подобного входа хватило бы и небольшой заминки. Полгода, от силы год — и ситуация в мире изменится. Цена же такой заминки — всего лишь одна притопленная ненароком на мелководье крестьянская девушка. Ну кто тут откажется? Даже если утопленница была очень красива.
«Красота здесь может играть свою особенную роль, — думал Невельской, глядя на белеющие вдали Инкерманские высоты[86]. — К неказистой девушке какой интерес у барина? А здесь явный повод, чтобы Алексея вовлечь. Матушка, известная своим нравом, как водится, в раздражении. Отсюда запреты, несчастная роковая любовь, сыновнее ослушание — и вот вам мотив для злодейства бессердечной помещицы. Все сходится… Правда, может статься, что они и знакомы-то не были… Но это уже одному Богу известно».
С другой стороны, именно арест матери подтолкнул его к участию в игре. Лев Алексеевич Перовский во время их встречи сам цитировал древних, упоминая крылатое выражение «Ищи кому выгодно», и если уж говорить о прямой выгоде от гибели несчастной Анны Никитиной, то получила ее как раз-таки партия Перовского, Литке и всех, кто стоял за ними. Неизвестно, как повел бы себя Невельской, не предъяви ему вице-адмирал доставленное на борт «Ингерманланда» господином Семеновым письмо об аресте Федосьи Тимофеевны. Мог ведь и отмахнуться от всех намеков и разговоров о надобности похода в Восточный океан. Да и кто лучше этого самого господина и его вероятных подручных подходил на роль исполнителей черного дела? Невельской хорошо помнил его реакцию на гибель неизвестного ему человека в Лондоне — реакции не было никакой. Смерть посторонних людей беспокоила господина Семенова не более внезапной перемены погоды.