Из тех без малого девяти месяцев, что потребовались ему на поход от Кронштадта до Петропавловска, на якоре «Байкал» простоял всего тридцать три дня. Больных по прибытии на Камчатку на транспорте не оказалось. Предшественники Невельского, отправлявшиеся из Кронштадта с той же целью и ход имевшие побольше, чем у него, совершали этот переход за гораздо более внушительные сроки — от одиннадцати до четырнадцати месяцев. Из военных кораблей, прошедших тем же маршрутом, скорее «Байкала» до Петропавловской гавани добрался только шлюп «Камчатка», да и то опередив Невельского всего на пятнадцать дней. При этом ход у «Камчатки» был более одиннадцати узлов, тогда как «Байкал» быстрее восьми с половиною не ходил.
— Смотри-ка, Геннадий Иванович, помощь уже в пути, — сказал старший офицер Казакевич, подходя к своему командиру и указывая на отваливший от берега баркас. — Теперь живей пойдет дело.
Невельской ничего не ответил, хотя понял намек лейтенанта. Присутствие командира на борту во время разгрузки ставило под сомнение полномочия старшего офицера, поэтому Казакевич ненавязчиво предлагал ему сойти с корабля. Баркас тем временем подходил все ближе, и скоро можно было разглядеть лица сидевших в нем. Все эти люди как будто родились недавно прямо из той земли, что осталась у них за спиной. Землистая кожа, туго обтягивавшая их черепа, обтягивала, казалось, не головы, а булыжники — крупные бугристые камни, из глубины которых безучастно посверкивали слюдяные прожилки глаз.
— Каторжане, наверное, — сказал Казакевич. — Надеюсь, к погрузочным работам они пригодны…
Голос лейтенанта прозвучал неуверенно, однако и на этот раз Невельской промолчал. Мысли его сейчас были заняты другим. Командир «Байкала» оттягивал поездку на берег не из одного только желания лично следить за всеми работами на борту. На столе капитана 1 ранга Ростислава Григорьевича Машина, который являлся начальником Камчатки и командиром Петропавловского порта, сейчас уже должен был лежать конверт, предназначенный Невельскому. В этом конверте могла находиться Высочайше утвержденная инструкция на опись берегов Сахалина и устья реки Амур. В таком случае у него появлялся необходимый ему официальный приказ, и тяжесть ответственности за поход к берегам, возможно, принадлежащим Китаю, падала с его плеч. Однако, скорее всего, конверт содержал нечто иное, и потому Невельской подспудно откладывал момент своего визита к Машину Он знал, что в любом случае пойдет теперь к Сахалину, поскольку еще в конце ноября во время стоянки в Рио-де-Жанейро сам отправил Муравьеву письмо с твердым заявлением об этом. И все же пойти на Амур исполнителем государевой воли и честным офицером было не в пример желательнее, чем преступником и вором.