В свадебные чертоги стремительно ворвался в сопровождении вооружённой охраны молодой татарский вельможа. Он вошёл быстро и властно, как в свою собственную кибитку. В наступившей внезапно тишине слышен был свистящий шелест его цветного шёлкового халата. Татарин был высокого роста, с надменным смуглым лицом, на котором справа белел рубец от вражеской сабли. Высокомерно и с вызовом остановился он прямо перед главным столом, перед князем Андреем и Дубравкой.
- Здравствуй! - по-татарски произнёс он, с озорной наглостью обращаясь к Андрею Ярославичу.
Меховые уши треухой шапки татарина были полуспущены и торчали в стороны, слегка покачиваясь, словно чёрные крылья летучей мыши.
Александр и Андрей - оба сразу же узнали его: это был татарский царевич Чаган, богатырь и военачальник, прославленный в битвах, но злейший враг русских, так же как дядя его хан Берке.
«Ну, видно, не с добром послан!» - подумалось Невскому. И, ничем не обнаруживая своей суровой насторожённости, Александр приготовился ко всему.
Всеобщее молчание было первым ответом татарину.
Гринька Настасьин кипел гневом. «Вот погоди! - в мыслях грозился он Чагану. - Как сейчас подымется Александр Ярославич да как полыснёт тебя мечом, - так и раскроит до седла!»
Правда, никакого седла не было, Гринька знал это, но так уж всегда говорилось в народе про Александра Ярославича: «Бил без промаха до седла!» «А может быть, он мне велит, Александр Ярославич, обнажить меч? Ну, тогда держись, татарская морда!…» - подумал Гринька и стиснул длинную рукоять своего серебряного топорика, готовясь ринуться на Чагана.
А тот, немного подождав ответа, продолжал с ещё более наглым видом:
- Кто я, о том вы знаете. У нас, у татар, так повелено законом Ясы: когда проезжаешь мимо и видишь, едят, то и ты слезай с коня и, не спрашивая, садись и ешь. И да будет тому худо, кто вздумает прогнать тебя от котла!
И тут вдруг, к изумлению и обиде Настасьина, не Александр Ярославич выступил с гневной отповедью татарину, а Андрей. Он порывисто встал со своего трона и с налитыми кровью глазами, задыхаясь от гнева, крикнул Чагану:
- А у нас… у народа русского… с тех пор, как вы, поганые, стали на нашей земле, такое слово живёт: «Незваный гость хуже татарина!…»
Рука Андрея сжалась в кулак. Ещё мгновение, и князь ринулся бы на Чагана. Тот видел это. Этого ему и нужно было, за этим татарский хан и ворвался так нагло! Его тайный расчёт был очень прост: если русские оскорбят его в ответ на наглое вторжение, то в его лице они подвергнут оскорблению и самого Батыя и даже великого хана Менгу, который там, в Монголии; русские прекрасно знают, что Чаган - родич не только Батыя и Берке, но и самого великого хана. И если оскорбят его, Чагана, он будет прав перед глазами Батыя, когда прикажет своим телохранителям пролить кровь русских. Тогда ему всё позволено. Он поступит с ними так, как при взятии мятежного города. Тогда и эту юную и прекрасную княгиню он прикажет пленницей, рабыней доставить в свою кибитку!…