Костя думал с досадой, что без доктора всё-таки не обойтись, придётся сойти где-нибудь на станции и потерять несколько часов до следующего поезда.
Сегодня уж как-нибудь надо потерпеть, а завтра прямо с утра узнать…
Светлана сидела у окна, подперев руками подбородок. Большое багровое солнце скрылось за лесом. Закат был тревожным. Лохматые тучи метались по небу, как языки пламени, раздуваемые ветром.
На востоке небо было спокойное, прозрачно-синее, там медленно вставала луна, такая же большая и круглая, как солнце.
И казалось, что поезд убегает от тревожного зарева войны и торопится навстречу спокойной луне, в мирную жизнь…
В вагоне темнело, соседи дремали, кто сидя, кто лёжа.
- Ложилась бы ты, - сказал Костя. Светлана зевнула и спросила:
- А вы?
- Я здесь посижу.
Она стала устраиваться, подложила вместо подушки под голову узелок.
- Где шинель твоя? - спросил Костя. - Накройся. Ночью холодно будет.
- Какая шинель?
- Которую тебе Федя дал.
- Так она же в машине осталась.
- Эх, ты! - с досадой сказал Костя. - И я, дурак, плохой нянькой оказался.
- Я же не знала, что мне её насовсем дали, - оправдывалась девочка, - не могла же я взять… казённое имущество!
- Ладно уж, спи! - Костя накрыл её своей шинелью и опять сел в угол.
- Что вы, зачем? Вам холодно будет.
- Не будет холодно. Спи.
- Нет, будет! Не возьму ни за что! У меня кофточка тёплая.
Она села и отодвинула шинель.
- Вот что, Светлана, - сказал Костя. - Хватит тебе своевольничать. Говорят, так надо слушаться. «Кофточка тёплая»! Без единой пуговицы! Нужно же было так откромсать неаккуратно, прямо с мясом!
- Вы знаете, почему я их отрезала!
Она легла, повернувшись лицом к стене.
Костя молча закрыл её шинелью до самого подбородка. Светлана молча отбросила шинель.
- Лежи смирно, кому говорят! - прикрикнул Костя. - Нянчиться с тобой!
На этот раз Светлана исчезла вся, с головой, и под шинелью стало совсем тихо. Потом послышалось приглушённое всхлипывание и начал вздрагивать левый погон, который пришёлся сверху.
Сержант кашлянул на своей полке. Костя поднял голову и встретил его неодобрительный взгляд. С независимым видом Костя закурил и вышел в коридор. Он вернулся очень быстро, не докурив папиросы.
Сержант молчал и деликатно смотрел в потолок. Костя присел на скамейку. Левый погон продолжал потихоньку вздрагивать. Костя положил на него руку и сказал:
- Ну, перестань, не обижайся на меня, Светлана!
Светлана всхлипнула, судорожно и громко.
- Ну-ну! - Костя просунул руку под шинель, нашёл и погладил горячую мокрую щёку.
- Честное слово, нечаянно вышло! Не сердись… Не сердишься?