— Всё нормально. Мне просто нужно позвонить, — отвечает Хэ Тянь, останавливаясь. — Подождите меня на остановке.
Рыжий нехотя оборачивается.
Молча смотрит, как Хэ Тянь делает десяток шагов в сторону, как подносит телефон к уху. Видимо, ждёт, когда пройдут гудки. Потом его лицо напрягается — на линии ответили.
Отчего-то появляется желание потереть рукой грудную клетку. И дело даже не в том, как мрачнеет глядящий в сторону мажорчика Йонг, нашаривая рукой карман толстовки и доставая из него шелестящую упаковку с желейными червяками.
— Будешь?
Рыжий хмурится, глядя как Хэ Тянь резко отвечает что-то в мобильный, как поднимает руку и массирует переносицу, заводит назад волосы — привычка из разряда навязчивых неврозов. (Шарик перекатывается по затылку, вниз, к лопаткам, хрустит крошевом стекла). С-сука.
Рыжий непроизвольно сжимает в кармане кулак, потому что внезапно до него доходит: то, как сегодня себя ведет Хэ Тянь, слишком сильно напоминает период, когда он ловил отходняки после смерти матери.
Слишком сильно напоминает те редкие моменты, когда он упоминал в разговоре отца.
По большей части он о своей семье молчал, а не говорил. Да что вообще Рыжий о нём знает? Имя? Рост? Запах его любимого порошка? И нахера ему вообще что-то о нём знать?
— Нет, — отвечает Рыжий, — не буду.
— Не парься, — говорит Йонг, глядя в ту же сторону. — Наверное, опять дела семейные. Обойдётся.
Но в голосе этого полоумного нет прежней уверенности, с которой он нёс хрень типа «тонкого ощущения чужой психологии…» и «мой лучший друг считает…».
Его голос полностью вычищен от эмоций. Это никогда не бывает хорошим знаком.
— Пофигу мне, — глухо говорит Рыжий, — что у него там.
Хэ Тянь как будто слышит — поднимает голову и издали бросает на него короткий взгляд. На секунду кажется, что лицо из напряжённо-раздражённого почти становится спокойным, будто судорогу отпускает. Но секунда проходит быстро.
И Рыжий злится. Из-под Хэ Тяня будто прямо сейчас монотонно выбивают подпорки, а всё, что он делает, — поднимает голову, чтобы найти Рыжего взглядом, проверить: на месте ли? Остался ли?
Идиот. Как будто это что-то значит. Как будто это важно.
Рыжий моргает, отворачивается. Недовольно ворчит:
— Я на работу опоздаю.
— Не, не, стой. Щас пойдём. Возьми вот, пожуй. Червячка.
— Да отъебись ты.
Но он стоит.
И почему-то ждёт.
Хэ Тянь больше не втыкает в телефон, он втыкает перед собой, сунув руки в карманы. Плечи напряжены. Вся спина напоминает железный пласт. До самого «Тао-Тао» кажется, что он хочет что-то сказать, но не говорит, молчит. Балаболит только Йонг, и к концу пути у Рыжего от него начинает гудеть голова.