— Мам, пожалуйста. Поставь чайник. Я закрою за ним.
— Милый, присядь, я…
— Мам. Пожалуйста.
Она слегка застывает. Переводит взгляд на Хэ Тяня — тот умудряется ей кивнуть с подбадривающей улыбкой.
— Ну, хорошо. Ещё раз спасибо тебе, дорогой, — говорит она, сжимая пальцами его запястье. — Не знаю, что бы мы без тебя делали.
Рыжий отворачивается и ждёт, когда она исчезнет на кухне. Потом, не глядя, обходит диван и идёт в прихожую, бездумно приглаживая рукой волосы. В башке пусто. Мысль только одна: пиздец.
Хэ Тянь выходит следом, обувается. Снимает с вешалки свою мастерку. Берётся за дверную ручку. В Рыжем дебильная, стойкая мысль: если бы это была Ван, я бы мог остановить её.
Мог бы взять за плечо, развернуть, обхватить за шею. Провести рукой по лицу.
Сказать: «позвони, когда доберёшься».
Но не его. Не с ним.
— Не переживай, — говорит Хэ Тянь, слегка поворачивая голову. — Не думаю, что она что-то поняла.
— Нечего понимать, — отвечает Рыжий. Получается резко.
Хэ Тянь с ухмылкой опускает взгляд. Кивает. Поворачивает дверную ручку и выскальзывает на улицу. Рыжий стоит в пустой прихожей и чувствует тупую нарастающую боль в правом колене. Опускает лицо в ладони и с силой трёт глаза и лоб — так обычно пытаются проснуться.
Сочные ссадины горят под прикосновением.
Из гостиной тянет антисептиком. В жопу. В задницу это всё.
Рыжий сжимает челюсти и идёт на кухню.
Чайник закипает, обдавая оконное стекло паром. Пейджи сидит за столом, глядя в пустоту, перед собой. Почему-то именно сейчас Рыжий замечает густую россыпь седых прядей в распущенных тёмных волосах. Замечает угасающий цвет её кожи и тонкие запястья с мягко выступающими венами и аккуратно подстриженными ногтями.
Рыжий открывает рот, собирается сказать что-то. Что-то нейтральное, вроде: «как прошёл день?» или «почему тебе не спится?», но Пейджи поднимает взгляд, и слова застревают в горле.
Рыжий не знает, когда в последний раз видел её настолько серьёзной. Обеспокоенной. Пейджи поднимает взгляд, и становится ясно: она действительно что-то поняла.
Глотка пересыхает. Сейчас нужно, необходимо что-то сказать.
Всё не так? Тебе показалось? Я сам не понял, что произошло?
— Мам…
Она неожиданно поднимается из-за стола, подходит к нему и обхватывает руками его лицо. Глаза блестят — вот-вот заплачет — и в сердце Рыжего будто вгоняют разбитую бутылку. Этот вечер его добьёт.
— Пожалуйста, заканчивай с боями, — шепчет она. Сжимает руки сильнее, когда он пытается отвернуться. — Пожалуйста. Они же тебя убьют.
Он осторожно гладит её по плечам, сглатывая горячее облегчение, разлившееся в груди. Отвечает: