— Хватит!
Выкрикнуть:
— Не трогай её!
Не пришлось бы отхватывать оплеуху тяжёлой ладонью: такую, что в ухе моментально разлеталось горячим звоном, а пол бросался в лицо. Не пришлось бы слышать, как Пейджи начинала плакать. Кидалась к Рыжему.
И снова голос. Этот голос орал:
— Ещё раз сопляк тявкнет, вылетите отсюда! Оба, поняла?! Воспитала ёбаного щенка, учи его закрывать пасть!
Рыжий помнит трясущиеся руки Пейджи, прижимающие его к себе, помнит её трясущийся голос, шепчущий: «пожалуйста, сынок». Рыжий помнит её бледное лицо и огромные, огромные глаза. А ещё — лиловый отпечаток на скуле. Тогда он тоже казался огромным.
Так уж вышло: первые гематомы Рыжий увидел не на себе, а на лице своей матери.
Сейчас он помнит всё кадрами, потому что тогда глаза слезились, потому что тогда было страшно — запомнить всё, значило бы просто сойти с ума, — но в башке всё равно отложился этот отчаянный, застывший ужас. Этот выгладывающий суставы страх. Эта животная злость и чувство полного, тотального бессилия.
Воспоминания смазанные, как сон. Очень нечёткий и мутный сон, после которого остаётся тяжёлое давление на корне языка и прохладные, влажные пальцы.
Рыжий уже давно не пацан, которому можно дать оплеуху. Который полетит лбом в пол, если приложить с достаточной силой.
Рыжий взрослый.
Он попадает в Клетку почти случайно, и Чжо в тот же день обращает на него внимание — чистое везение.
Только потому, что в партнёры ему случайно достаётся человек, так сильно похожий на его, Рыжего, отца. Только потому, что через полторы минуты боя этот человек захлёбывается кровавыми соплями, цепляется пальцами за прутья, дышит открытым ртом, из которого течёт прямо на скользкий пол, а Рыжий вытирает разбитым кулаком кровь из носа и снова шагает вперёд. Чтобы добить.
Только потому, что Чжо, если честно, не видел такого дерьма в своей клетке уже лет шесть, бой приходится остановить. Публика орёт так, что дрожат решетки.
Чуть позже Чжо отводит Рыжего в свою подсобку, усаживает на стул, открывает холодильник. Достаёт покрытую изморозью бутылку воды и говорит:
— Приложи. Кровь остановить.
Потом опирается задницей о стол и долго смотрит.
Рыжий прижимает бутылку к носу, зыркает в ответ волчьими глазами. Конденсат тут же окрашивается бурым: стекает по пластиковым стенкам, по пальцам, по острому локтю. Капает на пол.
Чжо спрашивает:
— Сколько тебе лет?
Рыжий влажно шмыгает носом. У него начинает слегка заплывать глаз.
— Какая разница?
— Понравился ты мне.
Рыжий снова шмыгает. Смотрит безо всякого выражения, но от взгляда блестящих золотом глаз почему-то становится стыло. Как будто в зоопарке через решетку встретился взглядом с волком.