Название звезды: Алараф. Перевод с арабского: лающие псы, несущие дурную весть.
Ли не появляется неделю.
В понедельник просто не приходит к школе, во вторник просто не берёт трубку, в четверг Рыжий приезжает к Чжо и оказывается, что в Клетке Ли тоже не объявлялся.
Чжо хмурит лоб, закрывает свой большой учётный блокнот. Говорит:
— Его последний бой был с То.
— И?
— Больше помочь ничем не могу.
— Тебе насрать, что ли? — бесится Рыжий. — Это ж твой, блядь, боец. Лучший.
Чжо прижимает блокнот ладонью к столу и отодвигает на самый край. Выставляет указательный палец, исправляет:
— Один из лучших.
Видимо, что-то в выражении лица Рыжего жалит и кусает, потому что не проходит и нескольких секунд — Чжо закатывает глаза, отводит взгляд. Трёт лицо — бейсболка слегка съезжает на затылок, — и подаётся на своём кресле вперёд. Говорит проникновенно:
— Я их работодатель, а не мамочка. Без обид, но твой друг не тот парень, на которого я бы полагался на все сто.
Вся херня в том, что Рыжий с Чжо согласен. Ли — не тот, на кого можно слепо рассчитывать. В смысле… было бы не очень уютно ослепнуть, если бы рядом находился только он. Он добряк, он не спиздит твой кошелёк, но его плеча может не оказаться рядом, когда ты полетишь рожей в пол.
— Тем более… — Чжо отклоняется на спинку кресла, и она тонко скрипит. — Он всегда возвращается. Разве не ты говорил, что если Ли исчезает, значит, найти его невозможно, пока он сам не объявится?
Да. Говорил. Рыжий опирается в широко разведённые колени локтями и опускает голову, глядя в пол. Молчит несколько секунд, потом решается:
— Что ты знаешь о Толстяке?
Чжо удивлён, он даже слегка застывает на секунду. Потом кривится и выговаривает с почти детским презрением:
— Толстяк? Псина позорная. — А потом что-то складывается там, под его зелёной бейсболкой. — Ты почему спросил?
Рыжий поднимает хмурый взгляд. Нехотя говорит:
— Не так давно Ли говорил мне, что Толстяк предложил ему бой.
От хлопка ладони по столу тишина кабинета вздрагивает.
— Вот сука! — Ругается Чжо редко. Раздражается тоже. И сейчас он раздражён. — А со мной об этом поговорить Ли не хотел? Какого хрена?
Рыжий тоже огрызается:
— Вот он у меня забыл спросить, говорить ему с тобой или нет. Типа я могу на него повлиять. Он воротит, что хочет, ты сам знаешь.
Чжо шумно вздыхает, видно, что считает про себя. Медленно, до пяти. Потом говорит уже спокойней:
— Ладно. Я разузнаю.
— У тебя, что ли, люди свои в Сиху?
— Сиху не такой уж большой район, — ворчит Чжо.
Ему не нравится, когда его недооценивают, несмотря на то, что сошка он реально мелкая. Обыкновенный частник, который решил наваривать деньги на чужих сломанных носах — их в Ханчжоу пруд пруди. Толстяк как раз один из таких вот грязнуль — прохавал, что в районе Сиху ещё нет предприятий, где мажоры могли бы смотреть, как дерутся молодые парни с горячею, буйною кровью.