Ну как, читатель, дадим этим двоим отдохнуть? Пусть ангелы укроют их своими крыльями, пусть стихнет городской шум и затуманятся зоркие глаза недремлющих недругов. Не видно пока конца этому долгому дню, что перевернёт судьбы и сдвинет камни забвения с того, что казалось навсегда погребённым под спудом времени. Итак, это случилось в один из жарких дней весеннего месяца ниссана чуть менее двух тысяч лет тому назад.
Милосердие, жалость, добросердечие. Во все времена эти качества никто не подвергал сомнению — они самые лучшие, это добродетели. Не побоявшись окрика строгих правил старших женщин, молодая горожанка Вероника, едва накинув на голову по обычаю покрывной платок, выбегает на шум печальной уличной процессии. Не плюнула она под ноги осуждённому преступнику, как приличествовало бы порядочной иудейке, послушной власти Каифы. Не видящий перед собой ничего, шатаясь, Иисус поравнялся с нею. С горьким вздохом сдёрнула с себя Вероника дорогой платок, окунула его в холодную воду кувшина, что несла для кухонных нужд, подбежала к страстотерпцу и отёрла с глаз и лба его кровь и пот, смешанные с уличной пылью. Печаль и благодарность засветились в глазах Иисуса, шевельнулись в неслышных словах признательности разбитые губы, нежный успокаивающий свет проник в самое её сердце. Лицо Спасителя запечатлелось портретом на куске ткани, что из ценной шёлковой стала неоценимым сокровищем христианства. Так появился Спас Нерукотворный, то есть созданный не рукоделием людским, а силой божественной. Он и по сей день, уже хранимый в Соборе Святого Петра в католическом Риме, творит чудеса. Чуткую отзывчивую женщину церковь причислила к лику святых, а порог её дома — тоже пункт маршрута через Старый город Иерусалим к Голгофе. На месте события есть часовня, и в её стену вмурован кусок колонны, предположительно, сохранившаяся часть портика жилища Вероники.
Из всех прочих совпадений «вех», иллюстрирующих эпизоды Нового завета это, — наиболее очевидно на израильской улице и на современной Никольской улице в Москве. Оно же натолкнуло ещё студентку Елену Кочетову и поддержавшего её профессора-архивиста на мысль о наличии «программы» повторения маршрута Скорбного пути в Китай-городе. Будете прогуливаться по одной из самых многолюдных пешеходных зон в столице, обратите внимание. Заперты святые ворота Заиконоспасского монастыря, но лик Спасителя смотрит на нас с выходящей на улицу колокольни, да и колонны там есть. Целых две.
— Товарищ капитан, просыпайся!.. — ей показалось, или напарник тихо, как дуновение ветерка, поцеловал сморённую Лену в висок? — Знаешь, друг мой, ты мне не нравишься. Хрен знает, какое излучение даёт эта штуковина, но силы она из тебя точно вытягивает. Может быть, я подхвачу знамя?