Он стал приходить к ним все чаще и чаще, с поводом и без, и когда Властемир находился дома, и когда он был на работе в другом городе. Михаил искал встреч с Никой, а она избегала его взгляда. Но однажды она сломалась и пустила все на самотек, предпочла больше не сопротивляться. Их захлестнула страсть, они искали встреч друг с другом, чтобы побыть наедине, он, «каторжанин и убийца», и она, роскошная женщина-обольстительница, которая одним взглядом давала понять, чего ей хочется. Пытаясь скрыться от всех родственников, друзей и знакомых, они уединялись в его избе, где их, казалось, никто не видел.
Альбина, то есть Мукашка, с ужасом посмотрела на него и стала заполнять протокол. Но рука ее не слушалась, дрожала, аж почерк изменился. Следователь смотрела на адвоката и не знала, что делать, записывать сказанное или пропустить. В ее маленькой голове пробежало тысяча мыслей, они между собой спорили и никак не хотели мириться с реальностью. Она не могла понять, как можно изменять мужу с его родным братом, и как можно соблазнить жену брата. Ей стало так жалко Властемира и его детей. Она представила, как все в этой деревушке будут судачить, и с каким позором придется детям ходить в школу, как их будут дразнить и шептаться в школьных коридорах одноклассники. Как тяжело будет матери Властемира и Михаила принять происходящее, а ведь ей за 80. «Дойдя до графы по существу заданных мне вопросов, поясняю следующее», — он стал рассказывать о том самом злополучном дне.
Его мама, престарелая женщина, уехала в Москву погостить к старшей дочери, оставив Михаила дома одного. На радостях мужчина пригласил к себе Нику. Ника же в свою очередь оставила двоих подростков дома. Муж в это время находился далеко от родных стен. Михаил купил водочки, достал с погреба солонину, а Ника принесла из дома некоторые продукты и приготовила ужин. Они ходили по дому в чем родились, то есть голые. Распив одну бутылку водки, они стали спорить по сущему пустяку, и Ника, задрав ноги на стул и обняв их двумя руками, стала смеяться над суждениями Миши. Она хохотала над ним, задрав голову. Михаил пришел в бешенство и, не помня себя, схватил кухонный, старый, тонкий нож и вонзил ей в голень. Видимо, он попал в артерию, глубоко проткнув плоть. Кровь хлынула, Ника испугалась и стала кричать — в этот момент у Миши сработало чувство самосохранения. Он стал закрывать ей рот руками, чтоб никто не услышал. Она стала бороться с ним, стала глазами искать свою одежду, но оба были пьяны и не могли достучаться друг до друга. Он хотел ее успокоить, но не получалось, тогда он одним ударом вырубил ее. Она лежала на полу вся в крови, кровь продолжала бить фонтаном, заполняя каждую трещинку в полу и медленно растекаясь все дальше и дальше, образуя большую кровавую лужу. Миша больше не хотел сидеть в тюрьме. Выкурив сигарету, он стал придумывать план, как избавиться от трупа. Но перебрав все места, куда можно спрятать тело, решил совсем отказаться от этой мысли. Он любил Нику, не хотел, чтобы она лежала несколько дней в снегу как мертвая бомжиха, пока ее не найдут, да и когда найдут, поймут, что в последний раз ее видели у него, а значит, нужно было что-то другое. Поэтому решил свалить все на диких уличных собак. Ну что поделать, человек был пьян, в панике и в горе. Он набрал в ведро воду и тщательно вымыл пол. Вот только в спешке воду выливал по привычке во двор на снег. В темноте он не понял, что вода, которой он отмывал пол, будет растекаться кровавой рекой.