. Не успел шах вынести свое решение, как больная скончалась. Грех говорить, но моя мать была этому рада, ибо понимала, что опасная соперница отныне лежит в сырой земле. На удивление, отец отнесся к такой потери очень чувствительно и после долгих скорбящих дней решил, что во все виновата, именно, Фукейна. Мою несчастную матушку выгнали из гарема. Больше я о ней ничего не знала. Когда мне исполнилось десять лет, в Персии разгорелся мятеж. В связи со смертью моего деда, все его земли пустовали. Их мог занять и мой отец, и его старший брат-азиат. Восстание переросло в настоящую войну. И в результате персидский шайханат пал. Мой отец Намир был убит. Из лап моего кровожадного дядюшки меня спасла тетя Зильхиджа, наша валиде. Если бы не она, меня бы убили. Всю свою юность я провела в Тунисе. Мы путешествовали в Алжир и в Марокко. Но нигде мне не было так хорошо, как в родном персидском доме, который превратился в руины.
Арабелла видела, как меняется выражение лица Ферие Султан: сначала глубокая задумчивость, потом печаль. Облегчение, и, разумеется, величие султанши.
* * *
Легкими, сдержанными шагами племянница Зильхиджы проследовала в Тронный Зал, где будет проходить великая церемония. Все ее десять служанок шли позади, опустив головы и пряча лица под покровами шелковых покрывал. Арабелла шла самая последняя, поскольку была новенькой в свите госпожи. Но это не могло стать препятствием любопытству, которое рвало на куски разум. Ибо, только переступив порог величественного помещения, мадемуазель де Фрейз почувствовала всю мощь места, в котором находилась. Атмосфера предстала перед гостями поистине великолепной и султанской: высокий, золотой потолок, украшенный яркими узорами, мерцал ясными лучами солнца, широкие окна, оббитые деревянными рисунками, пропускали неимоверное количество свежего воздуха. Полы были устелены теплыми коврами, вышитыми серебром. Везде возвышались хрустальные вазы с розами и орхидеями. Несмотря на ясный день, в помещении горели факелы и лампады. Арабелла, пораженная увиденным, сразу не заметила могущественного пьедестала, ступени которого были усыпаны лепестками роз. Завораживающее зрелище! На высоком, золотом троне сидела валиде-султан, одетая в пурпур, парчу и меха. Ее одеяние было столь пышным, что глаза разбегались, одновременно созерцая и алое энтари, и багровую, меховую накидку, и большую корону, унизанную самоцветами, не считая многочисленных драгоценностей, мерцающих, подобно огням. Зильхиджа сидела на троне, окруженная шелковыми подушками, гордо вскинув подбородок. И только сейчас девушка заметила, что мать султана далеко не полная старушка. Ее фигура, обтянутая бархатом, на удивление была очень худощавой. Грудь едва выделялась из-под меха, скулы были обтянуты кожей, черты лица заострились. Молодая женщина не понимала, почему мать султана так сильно похудела. Последний раз служанка Ферие видела госпожу несколько месяцев назад. Тогда она тоже была миниатюрной, но не до такой степени.