— А я говорила, что еще не все пришли.
Женщина в синем переднике и красивом платье буднично задвинула внушительный засов, и прошла мимо меня за стойку.
— Добро пожаловать в приют, странница. Проходи, не стой. Чего-нибудь выпьешь?
Она щелкнула пальцами, и одежда на мне разом высохла, да и косы больше не висели мокрыми плетями.
— С-спасибо.
Осознав, что продолжаю сжимать в руках нож, убрала оружие в нодны и хлопнула по карманам.
— У меня нет денег, чтобы заплатить за ночлег…
— И не надо. Здесь ценится иная монета.
Взгляд серых глаз стал испытующим, казалось женщина видит то, что другим недоступно.
— Такой у тебя вдосталь. Присядь-ка к огню и расскажи о своей беде. Я принесу тебе пряного вина, чтобы согреть тело и душу. У тебя там такой мороз…
Она передернула плечами. В этот миг точно морок рассеялся, и я вдруг увидела большой зал, с окнами во всю стену и необычным очагом посередине. Да и, вообще, все тут было каким-то диковинным, такого и в княжеском дворце не видывала. Вроде бы и просто все, да с выдумкой. Видать, великие мастера-умельцы поработали. Вокруг этого очага разместились другие гости, и всё как-то — бабы. Что же это за постоялый двор такой? Почти все глядели на меня с любопытством. Одна даже указала рукой на свободное место, и я не стала долго раздумывать, приняла приглашение.
Вернулась хозяйка с подносом, подала вино в странном прозрачном кубке. Поторопила:
— Ну, рассказывай.
Черная кошка, вившаяся у нее в ногах, бесстрашно запрыгнула мне на колени. Поставив маленькие лапки на плечи ткнулась прямо в губы мокреньким носом. Умильно чихнула и с независимым видом села умываться. Я погладила теплое тельце, вдруг ощутив, как с рваным выдохом расслабляется в груди тугой ком. Сморгнула пелену на миг застлавшую взор и уставилась в огромные окна, словно затянутые снаружи мерцающей пленкой — ничего толком разглядеть за ними неможно, но хозяйка меж тем покойна. Знать на них добрая защита стоит. Да и клинок мой больше не светится, громовик тин Хорвейга тоже не жжется. Нет здесь зла. Я перевела взгляд на огонь и, собираясь с мыслями, принялась наблюдать, как танцуют языки пламени. Сердце точно рукой стиснуло от плохих воспоминаний, но тут же внутри потеплело, точно зло с добром борется прямо у меня в груди. Вот ведь! Так торопилась, а с какого конца теперь к рассказу подступиться, не пойму…
Поднесла к губам кубок, вдохнула аромат и отхлебнула, ощутив, как живительное тепло мгновенно разливается по венам, оседая приятной слабостью в натруженных икрах. Кашлянула, прочищая горло, и заговорила, удивляясь, как хрипло и надломлено звучит мой голос: