Живет семья Жирного Тота в большом доме на Главной улице. Дом стар и приземист — но в нем когда-то жил сам исправник. Три комнаты в доме выходят окнами на улицу, есть еще веранда широкая, застекленная; однако вся семья обитает в четвертой комнате, со стороны двора. И обжита эта комната основательно. Здесь и обед готовят, и едят, и спят. Правда, младший сын, Ференц, спит на сене в хлеву, там же, где и работник. Так уж в деревне заведено, что уважающий себя парень в хлеву ночует до тех пор, пока не женится. В той же единственной комнате зимой и корм для свиней держат, и цыплят выводят — все здесь умещается. А для чего им еще три комнаты, бог ведает. Ну, одну-то Геза было занял, женившись. А как жена ушла, он тут же и вернулся обратно к родителям. Словно и не было ничего.
Нынче Геза с утра с охотничьим ружьем возится: что-то напильником подтачивает, дует, в ствол глядит на просвет — с этим ружьем он на зайцев ночью собирается. Ружье да зайцы для него — главная радость в жизни. Когда-то было у Гезы справное ружье, настоящее, да полиция отобрала, вот уже года три. А нынешнее ему один кузнец смастерил, из стального стержня: просверлил его вдоль, затвор приделал — и готово ружье. Пули, которыми на занятиях допризывники пользуются, к нему как раз подходят. Ружьишко это выглядит так, что увидишь на дороге — и нагнуться за ним поленишься. И вот поди ж ты: с двухсот шагов зайца уложит так, что лучше не надо.
Ферко, то есть, как его… Ференц, сапоги чистит: поставил ногу на скамеечку и тряпицей возит туда-сюда. Мать его палец себе перевязывает, посыпав его сушеным тысячелистником, — ноготь у нее воспалился.
Жирный Тот входит со двора сердитый, недовольный: с тех пор как снег выпал, он все время такой. Потому что работы зимой мало. Все только едят да бездельничают… сколько времени зря пропадает…
Ломает он голову, к чему бы сыновей приспособить, но не может ничего придумать. Кукурузу лущить рано, сыровата еще, пусть ее мороз подсушит; навоз на поле вывозить тоже нельзя, потому что в такое время ни колесного, ни санного пути. Брюхо только набивать можно. Да спать. Ну, еще… жениться можно этим двум недотепам. Так ведь не женятся никак. Вот он в свое время: понадобилось — взял и женился без лишних слов. Не тянул, не рассусоливал, пока всем вокруг не надоест. А эти — разве это парни? Жениться и то не умеют толком. Один, правда, с грехом пополам женился было, да проку от этого мало. Пусть теперь женятся, а то ведь потом не до того будет…
На старшего-то, на Гезу, рассчитывать, правда, не приходится. Ни бабы ему не надо, ни чего другого. Было б ружье в руках да цигарка в зубах. Да чтобы всю ночь сидеть в засаде, зайца дожидаться. Будто дома есть нечего. А работать — веревкой не затянешь. Не то что младший, Ференц… Ференц до того старательный, с утра до ночи готов не разгибаться. А Геза? С этого проку как с козла молока.