Выйдя из дома Мойры Николаос, он по скользкой и полутемной улице спустился к Дар-Баруд: подозрительно вглядывался в каждую тень, в каждое темное пятно, постоянно чувствовал твердое прикосновение браунинга, а после того как на углу в свете фонаря над маленьким кафе разглядел двоих европейцев и потом еще целый квартал ему мерещились шаги за спиной, даже переложил пистолет в карман плаща.
Снял оружие с предохранителя и замер, постаравшись слиться с темнотой в арке, ведущей на узенькую улочку: сквозь пульсирующие в ушах удары сердца напряженно ловил каждый шорох, пока не убедился, что никто не идет следом.
Ходьба и дождь привели его в чувство: в голове прояснилось. Фалько злился на себя. Нельзя вести себя на операции так опрометчиво, думал он. Так, как сегодня ночью. Небрежность убивает, а небрежные – погибают.
Когда он вошел в отель, портье по имени Юсуф протянул ему ключ от номера и сложенный листок. Записка. Уже на лестнице Фалько остановился и прочитал:
Привез кофе и привет от Вепря. Сижу в «Рифе».
Он замер на миг, глядя на бумагу. Потом повернулся налево кругом, вышел на улицу, миновал бастион со старинными пушками и двинулся по короткому проулку.
«Рифом» называлась маленькая харчевня, где готовили на виду у посетителей. Внутри пахло специями и жаренным на гриле мясом. Выбеленные стены, нарисованная над притолокой «рука Фатимы»[20], пустые столы. И только за одним спиной к стене сидел посетитель. Пакито Паук.
Усевшись напротив, Фалько вдохнул знакомый запах фиксатуара и розовой воды.
– Добрый вечер, котик, – сказал Паук.
Глаза, выпуклые, точно у какой-то хищной земноводной твари, смотрели внимательно. Перед ним стоял керамический горшок с куриным таджином[21], которым он, судя по всему, увлеченно занимался до прихода Фалько.
– Покушаешь?
– Не хочу.
Волосы у Пакито были тщательно расчесаны на косой пробор и прилизаны ко лбу, чтобы скрыть начинающуюся лысину. На спинке соседнего стула висели непромокаемый плащ болотного цвета и габардиновая шляпа. На нем был легкий костюм-тройка, полосатая, с белым воротничком сорочка и красный в синюю крапинку галстук-бабочка. Салфетку он заткнул за вырез жилета, чтобы не испачкаться.
– Ну, скажи скорей, что ты рад меня видеть, милый…
Фалько улыбнулся. Поглядел на дверь и улыбнулся снова:
– Я рад тебя видеть.
Паук проследил направление его взгляда и скорчил гримасу, скривив губы:
– Неприятности?
– В близкой перспективе.
– Ну, так не сейчас же… Не грусти. Ты позвал меня – и вот он я.
– Спасибо.
– Спасибом не отделаешься. Путешествие было не из приятных: самолет болтало и швыряло, а я сидел на полу среди мешков с почтой… И потом еще на машине из Тетуана пыль глотал…