— Иосиф Виссарионович, — говорил о нем Александр Фадеев, — как известно, был большим артистом и по-разному мог разговаривать — и с подковыркой, а когда нужно, мог и так человека увлечь, так приласкаться, такой натурой показаться, что, кажется, ты ему должен всю душу доверить.
Корней Иванович Чуковский описал в дневнике, как 22 апреля 1936 года они с Борисом Леонидовичем Пастернаком встретились на съезде комсомола. Вдруг появился Сталин.
«Что сделалось с залом! — писал Чуковский. — А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое.
Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его — просто видеть — для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко (Мария Софроновна — колхозница, известный в те годы человек. — Авт.). И мы все ревновали, завидовали — счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства.
Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой — все мы так и зашептали: «Часы, часы, он показал часы» и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах.
Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: «Ах, эта Демченко, заслоняет его!» (на минуту).
Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались нашей радостью…»
При этом вождь не хотел, чтобы чужие люди интересовались его прошлым. Не потому, что хотел скрыть нечто опасное. Такова логика диктатора. В этом смысле он был очень похож на Гитлера. Фюрер никому не позволял интересоваться его биографией и постоянно повторял: «Людям не надо знать, кто я… откуда я и из какой семьи».
Никто ничего о нем не должен был знать. Поэтому он не позволил издать книгу о его детстве, ненавидел, когда поминали его родителей.
21 октября 1935 года его помощник Поскребышев отправил в Сочи, где отдыхал вождь, телеграмму:
«Тов. Сталину. По поручению Кагановича посылаю на утверждение сообщение для печати корреспондента Дорофеева о посещении товарищем Сталиным своей матери.
Мать
Мы пришли в гости к матери Иосифа Виссарионовича Сталина. Три дня назад — 17 октября — здесь был Сталин. Сын. Семидесятипятилетняя мать Кеке приветлива, бодра. Она рассказывает нам о незабываемых минутах.
— Радость? — говорит она. — Какую радость испытала я, вы спрашиваете? Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна испытать я — мать?