– Ах ты, мать-перемать, …, …, – судя по витиеватости и разнообразию эффектных междометий, Грамматчиков не сдерживал эмоций. – Степан Осипович, и что вы скажете на этот раз? Две очереди – два накрытия, и это, заметьте, безо всякой пристрелки. А темп стрельбы? Молотят как картечницы, право дело…
– Константин Александрович, повторю вам то же, что и говорил ранее. Просто принимайте все как есть и не задавайте лишних вопросов, со временем привыкнете.
– Теперь понятно, почему на нем только два орудия. По темпу стрельбы, меткости и фугасному действию снаряда они равны примерно двадцати нашим пушкам калибра шесть дюймов – то есть в артиллерийском бою этот корабль превзойдет и «Аскольд», и «Новик», вместе взятые. Я…
– Кхе-кхе, Степан Осипович… – вынужден был я прервать столь увлекательный диалог, – там эта маленькая мерзавка «Тацута» пытается от нас сбежать. Не могли бы вы попросить Николая Оттовича сходить и прекратить это безобразие? К югу от нас минных полей нет, путь свободен. Мы со своей стороны немного собьем ей прыть…
– Хорошо, Сергей Сергеевич, я распоряжусь, – ответил Макаров, – я даже не буду спрашивать, как и чем вы достанете цель, которая в шестидесяти кабельтовых от вас.
– Ерунда эти шестьдесят кабельтовых; могли бы и пушкой, но не будем, пушки пригодятся для других целей, глядите….
За трубами «Трибуца» вспыхнуло багровое пламя. Одна за другой в темнеющее небо поднялись две ракеты зенитно-ракетного комплекса «Кинжал». Радиокомандная система наведения точно вывела их на удирающий авизо. В конце концов, стрельба по скоростной морской цели – это один из штатных режимов. Обе боеголовки разорвались в непосредственной окрестности котельного отделения и натворили немало дел. Изрешеченные осколками трубы и вентиляторы, лопнувшие от сотрясения паропроводы, удушливый черный дым, сочащийся по палубе из огромной дыры в первой трубе. И пожар – да-да, на верхней палубе вспыхнул самый обыкновенный пожар. Скорость сразу упала узлов до четырнадцати, и вскоре «Новик» смог присоединиться к забаве со своими стодвадцатимиллиметровыми орудиями. Еще несколько минут – и всем стало ясно, что «Тацута» обречена. Или гибель, или плен – третьего не дано. Хулиганистые комендоры «Новика» с азартом превращали изящный кораблик в бесформенную груду железа, пылающего от носа и до кормы.
Тем временем «Трибуц» и «Быстрый» открыли беглую стрельбу из обоих орудий по стоящим на якоре вдоль берега большого острова японским эсминцам (или, как их тогда называли, «истребителям»). Кочегары в отчаянной спешке пытались разогреть холодные котлы, но у них не было шансов, потому что вместе со стомиллиметровыми снарядами «Трибуца» на японцев обрушились куда более мощные фугасные снаряды с «Быстрого». Сначала по одному, а потом и группами, японские матросы начали прыгать в воду и пытаться доплыть до острова, который был от них не более чем в кабельтове. Взрывы снарядов продолжали убивать и контузить людей прямо в воде. Вскоре бегство обрело массовый характер. Японские матросы не хотели умирать стоя на якоре, когда нет возможности нанести дополнительный ущерб врагу. Картина стала напоминать артиллерийский расстрел безоружных.