Впрочем, мысли о Герхильде очень скоро добровольно покинули мое сознание. Стоило очутиться в ловушке пугающей мглы, как стало не до сердечных или черт его знает каких там переживаний. Чем дальше оказывалась от входа в лабиринт, тем больше густела хмарь перед глазами, становясь почти непроницаемой. Словно где-то на небесах опрокинули огромную кастрюлю с молочным киселем, и теперь он разливался по промерзшей земле, стекал с обледенелых стен.
От промозглого воздуха першило в горле, а от неспособности видеть дальше собственного носа тревожно ныло в груди. Я вздрагивала от малейшего шороха. Даже от звучания своих же шагов и собственного дыхания, с хрипом вырывающегося из легких.
Казалось, это вовсе не я дышу, а кто-то или что-то, что идет по моему следу. Крадется, с каждым шагом становясь все ближе к своей поживе, то бишь ко мне.
Надеялась услышать голоса других алиан, а лучше – повстречать одну из них и дальше уже идти вместе. Желательно – взявшись за руки. Сейчас бы я обрадовалась даже Керис.
Но меня окружали лишь вздымающиеся к небу стены и карабкающийся по ним туман. Лишь однажды впереди, у излома лабиринта, мелькнула чья-то облаченная в светлое фигура. Может, Ариэлла? Это на ней было горностаевое манто.
Или мне просто почудилось…
И тем не менее ускорила шаг, крикнула:
– Подожди!
А в следующую секунду почувствовала себя ари, не пережившей брачную ночь и превратившейся в ледяную статую. Беспомощную и неподвижную.
Когда чьи-то жесткие пальцы сомкнулись на моем плече.
Мгновения счастья быстротечны. Иные же, вот как эти, кажутся бесконечными. Тянутся, будто резиновые, не желая становиться прошлым. А с ними и нервы натягиваются до предела, готовые в любой момент лопнуть, словно изношенные гитарные струны.
Я стояла, забыв, как дышать. И двигаться тоже разучилась. Казалось, замерла не только я, вдруг утратив способность управлять своим-чужим телом, но и мир вокруг. Даже само время застыло, будто замурованное в невидимом янтаре.
Из оцепенения, которое вот-вот должно было закончиться спасительным обмороком, меня вывел голос. Словно где-то поблизости зашелестела сухая листва, потревоженная порывом ветра. У меня тоже что-то зашелестело, вернее, зашевелилось – волосы на голове. Если бы не жемчужный шедевр, ее венчавший, уверена, встали бы дыбом.
Ну а что касается цвета, чует мое сердце, быть мне отныне платиновой блондинкой.
– Куда это ты так рванула, милочка? А с нами пообщаться?
Узнав вчера об испытании, я настраивалась на встречу с призраками. С этакими бесплотными созданиями, чем-то вроде маскировавшейся под фантома Блодейны. Но ари, коварно подкравшаяся сзади, а теперь, будто по мановению волшебной палочки, внезапно возникшая передо мной и преградившая дорогу, не была прозрачной. Разве что какой-то неяркой. Я бы даже сказала – сероватой. Будто персонаж из ретрофильма, с помощью неведомой силы переместившийся в мой ужастик.