Самым сложным было снять сапожки, а за ними – чулки. Талый снег безбожно жег босые ступни, словно в неприглядного вида месиво нарочно понатыкали колючек. Пламя над озером больше не полыхало; так, трепетало еле-еле, быстро угасая, и влага, осевшая на коже, казалось, того и гляди застынет ледяной коркой.
Я не переставала стучать зубами и покрываться мурашками. Ну почему его великолепию приспичило жениться в разгар зимы! Не мог подождать до лета!
– Пойдемте, – приблизившись к нам, скомандовала эссель Тьюлин, и мы гуськом потянулись за ней к лодкам.
Обхватив плечи руками, я мысленно уговаривала себя расслабиться – вроде тогда будет не так холодно. Но нет, ощущение, что превращаюсь в эскимо, только без палочки, с каждой секундой усиливалось.
В длиннополых широких рубахах, простоволосые и неестественно бледные, алианы походили на привидения. Особенно Майруэн, лицо которой теперь казалось еще белее, с легким сероватым оттенком. Полагаю, я выглядела не лучше.
Подойдя к своей «гондоле», увидела, что дно укрывает толстая меховая шкура. Что ж, хоть за это спасибо, лежать будет не так жестко. И, может быть, станет чуточку теплее. Вот бы еще укрыться такую же шкуру пушного зверя подбросили.
Когда невесты угнездились в своих лодках – сложили руки на груди и замерли в позе а-ля покойники, – эссель Тьюлин, устремив взгляд в небо, затягиваемое непроницаемой пеленой туч, прочистила горло и принялась пафосно голосить:
– Да пребудет со всеми нами Претемная Праматерь и ее воля! Пробуждая великого Хадааантиса, мы взываем к его мудрости, его силе и молим о его снисхождении к нам, простым смертным. От всевидящего ока его премудрости да не укроется ни одна ложь!
Она втянула стылый воздух и продолжила:
– Не сможет гнилой плод принять в себя силу и благословение императорского рода. Только чистые телом и помыслами девы удостоятся чести называться невестами самого могущественного из тальденов! Только одна из них, достойнейшая из достойных, станет ари!
Вот с помыслами у меня были реальные проблемы. Да и вообще… Тоже мне – честь нашли! Я бы от нее с радостью отказалась. Еще бы и приплатила кому, лишь бы избавиться от этого ледяного «счастья» и вернуться домой. Майруэн, полагаю, тоже. Вон как ее колотит. Еще немного, и решу, что бедняжка – эпилептик. И Хелет заметно потряхивало, пока укладывалась в лодку. Остальные алианы хоть и лезли из кожи вон, стараясь казаться спокойными, тоже были явно напуганы. Даже Гленда больше не строила из себя бесстрашную пофигистку.
Вместо того чтобы пытаться успокоиться, я продолжала себя накручивать. Какая же все-таки несправедливость! Расчудесному нашему, значит, хвала, почет и дифирамбы, хотя он-то точно давно не мальчик. Почему его великолепие к змею не посылают?! А нас, не стесняясь, с подпорченными фруктами сравнивают и готовы предать анафеме за одну фривольную мыслишку. Тогда по-хорошему мне не по озеру кататься надо, а сразу с камнем на шее в прорубь.