Чтобы все-таки отыскать «Тактику малых групп», «Десантные операции звездной пехоты» и «Абордаж и контрабордаж» пришлось посетить семь могильников. Три умматарских, и по два оскитанских и хакдарских. Имперские корабли старательно игнорировал, опасаясь снова встретить тела брошенных на верную смерть рабов. Моя ненависть к рабовладельцам отлично себя чувствовала и без новых порций впечатлений. Жаль судов корпорантов, в пропорциональном отношении, было маловато. Идея обзавестись серьезным пакетом акций какой-нибудь фирмы и всю оставшуюся жизнь получать свою долю прибыли, не давала мне покоя. Так что хакдарские боны всегда были желанным трофеем.
Все три базы сразу ставил на изучение в третий уровень. Комплект пилота истребителя успешно поглотился мозгом еще во время сидения в засаде, а нового я ничего не ставил, предполагая, что свободные слоты могут понадобиться для чего-нибудь важного. Приятным открытием было то, что, как и в случае с пилотированием, навыки звездного десантника требовали высокую реакцию и способность к запоминанию. И с тем и с этим атрибутом у меня было более чем все в порядке, так что и скорость изучения оказалась приличной. К моменту триумфального возвращения в док «Мегатрона», я, по устаревшей на сто лет классификации, легко мог претендовать на сертификат сержанта любой из трех армий. А вот на гения тактики – нет. Потому как военная наука только поддержала меня во мнении, что в одиночку захватить звездолет совершенно безнадежное предприятие. И ни одной новой идеи так и не появилось.
Сообщение от Колобка по инфросети застало меня в адмиральской ванной. О, как давно я мечтал о том, чтобы полежать в горячей воде, вытянуться, отмокнуть, расслабить мышцы. Микроскопический душ в Бусе давал кратковременное ощущение чистоты, но сравнивать это мелкодисперсионное нечто с полной ванной настоящей воды даже как-то неприлично.
«Максу Карташу предлагается немедленно явиться в жилой модуль доктора Кайдануса Виллара для отчета о проделанном путешествии и собранных в пути трофеях».
- Ну ваще, - пробормотал я себе под нос, и еще глубже – по ноздри – погрузился в восхитительно теплую воду. И едва не захлебнулся, когда по венам вдруг пробежала полузабытая за пять недель автономного «плавания» волна боли.
- Тварь! – заорал я равнодушному металлокерамическому бронированному потолку, когда удалось-таки выкашлять мыльную воду и промыть глаза. – Поганая круглая тварь! Убью, паразита!
Руки дрожали. И от ярости, и к стыду своему – от страха. На краешке сознания кто-то ехидный напомнил, как я хвастался тем, что стал привыкать к боли. Однако к этому нельзя привыкнуть! Можно научиться отодвигать этот затуманивающий разум «бур» в каждом нерве в сторону. Как бы отделять разум от тела. Но не когда во так. Не когда удар, словно кипятком, обжигает всего с головы до ног. Не когда отсутствие боли как экстаз, а все внутри сжимается от ужаса в ожидании новой волны.