Потом связываюсь с Карпенко, как с главным военно-морским начальником, старшим как по званию, так и по должности.
– Товарищ капитан первого ранга, майор Новиков на связи.
– Слушаю вас, майор, – голос хриплый, недовольный такой – я так понимаю, товарищ Карпенко не в духе.
– Товарищ капитан первого ранга, командира взвода я проинструктировал, он в вашем распоряжении, но у меня сомнения по поводу порядка на танкере….
– Да, майор, старший лейтенант Ругуленко сейчас рядом со мной, мы с ним уже договорились о взаимодействии. За танкером они со старшиной присмотрят, вы не беспокойтесь. А как там у вас?
– Экипаж пока еще не отошел от удара, антенное поле все выгорело, был инцидент с гражданским специалистом, погиб матрос–рулевой, ранен командир корабля. Согласно введенному осадному положению я выставил караулы по всем ключевым точкам. Надеюсь, что эксцессов больше не будет.
– Спасибо, майор, если что случится, держите меня в курсе.
– Давайте так, Сергей Сергеевич – по вопросам порядка и безопасности я буду держать в курсе своего комвзвода, а он вас. А, по военно-морской части вы будете получать доклады по команде. Не стоит нарушать нормальную субординацию, положение не настолько тяжелое.
– Вы правы, Александр Владимирович, конец связи.
– Конец связи. – Жестом показываю связисту, что разговор окончен.
Так, на БПК все в норме, а у нас, блин… как сказал Пал Палыч – начать и прикончить. Спускаюсь во второй трюм – видок, как после штурма с применением огнеметов. Видимо, пришлось тут жарко. Воняет горелым металлом, озоном и расплавленной изоляцией. Но ведь Москве не объяснишь, случай это или что еще – раз нет результата, значит, срыв задания, почти боевого. А за это по головке не погладят, а если и погладят, то дубиной. А все же интересно, сколько сейчас времени… Но вдруг в наушнике глухо зуммерит. Нажимаю тангенту приема персональной рации, и слышу – лейтенант Жуков на связи.
– Товарищ майор, ваше приказание выполнено, посты выставлены, отделения, свободные от караульной службы, соберутся в кубрике через полчаса.
Киваю головой – больше себе, потому что он меня не видит.
– Все, лейтенант, конец связи!
Ну вот и все, можно и к Одинцову сходить – инструкции получить. Но сначала пройдусь, осмотрю посты, потом заскочу в каюту – себя, родного, в порядок привести. Своим мужикам надо моргнуть левым глазом, пусть негласно контролируют срочников-морпехов. Контроль и еще раз контроль – контроль превыше всего. И когда же это теперь кончится?
* * *
Тогда же и там же, надводное положение, борт атомного подводного крейсера К-419 «Кузбасс».