Большое распространение в Одессе тех лет получил поддельный коньяк. Его употребляли морские офицеры, наводнившие портовый город. Теневики (бессарабские молдаване, одесские евреи) скупали всевозможные бутылки из-под импортных напитков, клеили новые этикетки и наливали туда в лучшем случае бражку. Пойло подслащали разнообразными эссенциями и ванилью. Кроме того, подобные напитки пользовались бешеной популярностью среди обедневшей интеллигенции.
Отдельный спрос существовал на так называемый «картофельный» спирт. Из него изготавливали уж совсем невозможную экзотику — «веселящую водку». Употребление этого пойла часто провоцировало среди офицеров пьяные дебоши и перестрелки прямо средь бела дня.
По данным полиции, в Одессе существовало около сорока подпольных водочных заводиков. Названия у напитков были не менее экзотическими, чем состав: «Занзибар», «Хонджа», «Кислушка». Все это разнообразие гнали из политуры, денатурата, технических спиртов.
Неудивительно, что хватило всего трех лет, чтобы наступила Великая Октябрьская революция… Хотя загадки еще остаются.
Вид первого трупа, который ему пришлось осматривать, глубоко потряс его. Это не был страх перед мертвецом. Это было негодование и острое сознание чужого человеческого горя.
«Люди, только что освобожденные революцией, не должны умирать от руки убийц».
А. Козачинский. Зеленый фургон
«Просю выдать во временное пользование бутыль самогону».
А. Козачинский. Зеленый фургон
И вот Одесса вступает в ХХ век. Все меньше в наших рассказах становится романтики и упоминаний о дворянских собраниях и дворянских же драгоценностях. И все больше упоминаний о ЧК, милиции и прочих языковых нововведениях, которые были столь милы революционерам. Мы всеми возможными путями старались оградить уважаемого читателя от времени и рассказывать только о людях. Но увы, сие невозможно: судьбу человеческую творит не только сам человек, но и время, в котором он живет (об обществе умолчим — ведь оно тоже суть порождение времени). Рассказ о нашем герое будет именно таким — человек и время: то, кем он мог бы стать, то, кем он стал, и то, кем ему стать не повезло. Но начнем, как уж повелось, с середины истории.
В сентябре 1921 года в отделение Одесского губернского розыска началось странное паломничество. Каждые полчаса в участок являлись полуголые люди — дородные дамы устроили настоящий гвалт, а мужчины кричали, что так в Одессе никогда не делалось, что раньше господа налетчики оставляли хотя бы три рубля — да, жалкая сумма, но хоть что-то, — на проезд. А тут они распоясались как никогда.