Камилла почувствовала пронзительный взгляд Максанса. Он терпеливо ждал, хотя, без сомнения, ему было любопытно, осмелится ли его сестра сказать правду. В их семье считалось непристойным говорить о своих чувствах. Приличные люди так не поступают. Можно лишь намекнуть, позволить догадаться о некой привязанности или более сильных чувствах, но не упоминать о них вслух.
Мадемуазель Фонтеруа наконец сделала глубокий вдох и посмотрела брату прямо в глаза.
— Да, я любила его. В течение нескольких лет. Но затем мы расстались.
— Почему?
«Почему? — подумала Камилла. — Потому что наша любовь была невозможна. Потому что у каждого из нас было то, что являлось всем смыслом нашего существования, у него — Сибирь, у меня — Дом».
— Потому что нам не хватило доверия.
«Она все еще любит его», — с удивлением подумал Максанс, глядя на мертвенно-бледное лицо сестры. Но он был так потрясен происшедшим в Будапеште, что не нашел в себе сил проявить сострадание.
У него кружилась голова. Ему хотелось вернуться на авеню Мессии и растянуться на своей теперь уже слишком узкой кровати, кровати маленького мальчика, позволить матери приласкать себя. Следовало восстановить силы и лишь затем уже думать о поиске жилья в этом городе. Пока он не мог вернуться в Нью-Йорк. Америка пугала его. Максанс нуждался в Европе, нуждался в ней, как в старой, потрепанной, но привычной куртке, в каждой складочке которой прячутся воспоминания, в каждом шве — своя боль.
Его взгляд стал блуждающим.
— Я полагаю, что пришло время встретиться с отцом.
Камилла сжалась, как от удара, ее пальцы вцепились в тетрадь, лежащую на столе.
— Что ты хочешь этим сказать?
Максанс резко поднял голову.
— Не притворяйся невинной овечкой. Ты отлично знаешь, о чем я говорю. В тот день, когда мы ходили к нотариусу после смерти папы, я слышал ваш разговор с матерью в гостиной. Ты выражалась вполне ясно и определенно. Как обычно.
Камилла, глазом не моргнув, выслушала упрек, но непроизвольно вздрогнула. Тот ужасный разговор с матерью она никогда не забудет. Она произнесла гнусные, оскорбительные слова. После этого пропасть непонимания меж ними только увеличилась.
Так вот почему уехал Максанс! Его должно было шокировать ее презрение, тот яд, что пропитал ее слова, когда она говорила об Александре и их связи с матерью. Тогда брат был еще слишком молод, чтобы понять, что она запуталась, что ее переполняли эмоции, как его сегодня. Горе заставило Камиллу забыть обо всем, она уже не могла контролировать свой гнев. Сначала она потеряла отца, затем человека, которого любила. А потом и ее младший брат ускользнул от нее. Камиллу Фонтеруа все дорогие ей мужчины покинули.