— Выпьете со мной чашечку кофе? — и добавил, улыбнувшись: — Греческого кофе?
Максанс пожал плечами, но Александр уже исчез в маленькой комнате в задней части магазина. «Надо же, — думал пораженный Максанс, — получается, что я наполовину грек!» И чтобы обрести уверенность, молодой человек коснулся кончиками пальцев лежащей в кармане куртки такой родной фотокамеры «Лейка».
Камилла перевернула стриженую норку и стала внимательно изучать мех. «Можно принять это за замшу», — подумала она. Куртка была легкой, как дыхание, изысканные бежевые полутона подчеркивали строгие геометрические линии. С широкой улыбкой владелица Дома Фонтеруа подняла глаза на Рене Кардо.
— Вы — гений, Кардо! — воскликнула она.
И хотя модельер уже давно не сомневался в своем таланте, было видно, что комплимент доставил ему удовольствие. Мужчина горделиво подкрутил свои тонкие черные усики.
— В наши дни клиентки хотят цвета и праздника, мадемуазель, — заявил Кардо, указывая на усеивающие его кабинет образцы мехов, окрашенные в зеленый, красный и голубой цвета. — Они отказываются от устаревших манто своих бабушек. Им больше не нужны меха, призванные подчеркнуть их социальный статус, но в которых они умирают от жары. Она желают окунуться в сладострастную роскошь, спровоцировать желание и, конечно же, удивить. И поэтому ради них мы с вами должны стать волшебниками.
Кардо обращался к лучшим аппретурщикам, сам подбирал цветовую гамму, соединял отдельные тона в симфонию цвета. Он создавал удивительную меховую мозаику, уделял огромное внимание положению каждой ворсинки, и поэтому при движении его уникальные творения из пушнины менялись, переливались, усиливая визуальное воздействие на зрителя. В своих безудержных фантазиях художник грезил о новых современных меховых творениях, которые удивляли бы своей беззаботностью. Иногда управляющий мастерской изумленно поднимал брови, считая, что экстравагантные задумки Кардо искажали саму суть материала. «Это мех или что-то иное? Эта норка меньше всего похожа на норку!» — ворчал Дютей. Отныне Дом Фонтеруа по настоянию Камиллы предлагал своим клиентам и одежду из кожи.
Молодая сотрудница принесла три манто, сшитые в лоскутной технике из меха волка и лисы: эти изделия в ближайшее время должны были появиться на обложке модного журнала. Сегодня утром их следовало отвезти к фотографу. Камилла осмотрела манто, тщательно упаковала их в чехлы из ткани цвета слоновой кости, украшенной красными буквами «F», затем спустилась в свой кабинет.
Ее секретарша Эвелина уже разобрала и подготовила почту мадемуазель Фонтеруа. Камилла попросила принести кофе. Одно письмо, очевидно личное, осталось нераспечатанным. В наружном конверте находился еще один, белый конверт, на котором ничего не было написано. Заинтригованная женщина вскрыла письмо и пробежала его глазами. Уверенный почерк с легким наклоном.