На этом этапе возможны ошибки властей в оценке выступления, объявление его мятежом, а то и восстанием, сознательное завышение уровня протеста. Результат – кровавая расправа над участниками. При определенных обстоятельствах, когда образуется критическая масса участников, ясно появляются их ожесточение и достаточная организованность, «смута» может перерасти в более серьезную форму протеста, например, в революцию.
В обычных обстоятельствах (без подталкивания «смуты» извне) массы, как правило, обращают свои надежды к власти, складывается даже впечатление, что народ готов придти им на помощь. Напряжение противостояния спадает, если появляются посредники. Обычно в этой роли выступают религиозные деятели, организаторы смуты в это время тщательно сохраняют свое инкогнито. В посредниках для переговоров, как правило, заинтересованы и власти. Компромисс и примирение в обычных условиях их тоже устраивают больше, чем противостояние и анархия. При содействии посредников могут быть учтены конкретные требования участников, но не затрагиваются главные проблемы, породившие волнения. После этого смута постепенно угасает, толпа рассеивается. Со своей стороны власти, как показывает историческая практика, в целом сохраняют верность достигнутым договоренностям и не прибегают к наказанию рядовых участников уже из-за многочисленности бунтовщиков. А вот зачинщиков и организаторов смуты, напротив, стараются выявить и примерно наказать – снисхождения к ним нет.
Правомерность преследования зачинщиков смуты подкрепляется ссылкой на Коран с его негативной оценкой «фитна». В Коране говорится, что имеющие отношение к смуте достойны позора в этой жизни и великого наказания на том свете (Коран. 5:45).
Угроза репрессий по отношению к защитникам существенно снижается, а то и вовсе отпадает, если результатом становится смещение правящей верхушки. В этом случае изменяются и оценки происшедшего, а смута переименовывается в революцию (саура), которая начинает вносить в жизнь свои законы. А вот смута, вышедшая из-под контроля, может превратиться в зловещее «инкыляб» – восстание, за которым – разверстые двери гражданской войны, смертельная болезнь государства и общества.
В нынешних условиях смута утрачивает характер локального протеста, но все чаще входит в жизнь как универсальный инструмент давления на власть, в первую очередь там, где отсутствуют более цивилизованные формы диалога народа с правителями. Смута становится не только формой поведения, но и стереотипом мышления, неформальной моделью протестного действия и, что отнюдь не исключено, элементом либеральной политической культуры. Как форма выражения тех или иных политических требований, смута может использоваться самыми разными силами.