Тенденция к эмансипации личности от давления традиций локальной культуры ставит вопрос о нравственном состоянии и ценностных устремлениях тех молодых, которые первыми вышли на улицы Туниса и Каира. Кто они? Бессребреники, жаждущие справедливости, свободы и равенства для всех? Циники и карьеристы, почувствовавшие слабость власти и надеющиеся при поддержке Запада самими стать правителями? Маргиналы от общества, охотно включающиеся в беспорядки, ибо им нечего терять, но надеющиеся в этой мутной воде обрести, наконец, почву под ногами? Злодеи, жаждущие вырвать свой кусок собственности и власти во имя собственных эгоистических интересов, за пределами которых их ничто не интересует, как и цена из личного благополучия? Очевидно, ответа на этот вопрос получить не удастся: подобные исследования не проводились. С полным основанием можно предположить, что в массе протестовавших и взявших в руки оружие, ливийцев или сирийцев, йеменцев, чтобы свергнуть своего правителя, присутствуют все категории людей, условно разбитых нами на четыре группы. Вероятно, вопрос о том, какая из этих групп будет в будущем преобладать во властных структурах, будет зависеть, во-первых, от степени ее организованности (если таковые структуры существуют) и консолидированности; во-вторых, от устремленности к власти, презирающей любые сдерживающие нормы. Не случайно командующий сухопутными силами египетской армии в ответ на отчаянный упрек уходившего президента Хосни Мубарака, напомнившего, что всей карьерой этот генерал обязан ему, президенту Египта, пафосно и лицемерно заявил: «Да, это так. Но Египет мне дороже!»
В ходе революции происходит, как это убедительно доказал наш соотечественник П.А. Сорокин на примере русской революции 1917 года, деморализация общества, рушатся практически все нравственные устои, ослабевают стимулы к труду, дезорганизуется хозяйственная деятельность и, самое главное, гибнет лучшая часть общества – наиболее честные, бескомпромиссные, мужественные и открытые люди, с особой остротой принимающие на себя ответственность за происходящее в своей стране. Эти явления не могут обойти и антиавторитарные выступления в арабском мире, во всяком случае, в Ливии, Сирии, Йемене, Бахрейне, где они переросли в стадию вооруженного противостояния. На первый план в упомянутых странах выходят те, кто готов реализовать собственные либеральные ожидания, не останавливаясь даже перед прямым предательством интересов своей страны, своего общества и государства. Глобальная система насаждения демократии, осуществляемая НАТО в Ливии и явно намечаемая в отношении Сирии, позволяет этой категории циников, карьеристов и стяжателей оправдывать свои действия «защитой прав человека, установлением правового государства и т. д.». Глобалисты, со своей стороны демонстрируют свободу от любых нравственных норм: в ноябре на встрече лидеров Афросоюза с главами Евросоюза в Триполи последние, по свидетельству А.М. Васильева, заискивали перед М. Каддафи, а уже через 3–4 месяца начали бомбить города в Ливии, охотиться за полковником, презрев все нравственные нормы, в первую очередь восточного общества, предписывающих поддерживать дружеские отношения с принимавшим тебя. Разрушение системы сложившихся морально-нравственных ориентиров и норм общества – сострадание, взаимопомощь, уважение старших, честь, мужество, защита отечества – подменяется другой – легальной, или бюрократической, правовой системой регулирования поведения личности. Ее носителями и становится та либеральная, ориентированная на Запад часть образованной молодежи, которая в значительной мере порывает с традициями исламского общества.