С другой заставы сообщили, что через границу перелетела немецкая эскадрилья бомбардировщиков в направлении железнодорожного узла Ковель. На Раву-Русскую двинулись четыре фашистские дивизии. Пограничники на Западном Буге перерезали дорогу фашистским пехотинцам. Враг стал окапываться на берегу реки.
Повсюду противник имел огромное преимущество в живой силе и технике. И везде, собрав все мужество, противостояли нашествию пограничники.
— Есть связь с заставой капитана Тулина? — спросил Шаблий у командира пограничного отряда.
— Снарядами повреждена телефонная линия. Но застава держится!
Полковник Шаблий вспомнил командиров, красноармейцев заставы капитана Тулина и своего сына. «А все ли я сказал Андрею?» — спросил сам себя Семен Кондратьевич. А собственно, что он мог сказать? О том, что фашистская Германия готовится к войне, на границе знали. Но разве мог повернуться язык, чтобы сказать о войне как о неизбежном. Кажется, достаточно и того, что сказал он перед строем пограничников про чувство ответственности перед народом и историей. А как смеялись Андрей и Шмель, рассказывая про погоню в фургоне за диверсантами. «Нет, эти ребята — смелые, мужественные и улыбчивые — не могут быть сломлены. Они умеют шутить и быть стойкими. Андрейка, сынок мой! Как ты там?» — подумал Семен Кондратьевич, глядя на всходившее утреннее солнце.
«Отец! Когда же придет помощь? Когда развернутся наши войска, чтобы изгнать захватчика?» — мысленно спрашивал Андрей, поглаживая Каштана, прибежавшего к нему, несмотря на взрывы и стрельбу.
— Ну скажи!
— Ты меня? — отозвался Оленев.
— Не тебя. Отца вспомнил, — ответил Андрей. — Где ты, наш вчерашний день?
— Вот именно. Даже удивительно, что сегодня и сказать нечего, а вчера говорили не останавливаясь. — Он помолчал и более бодрым голосом сказал: — Колотуха с Терентием и красноармейцами бегут…
Это уже была помощь Стоколосу и Оленеву, окопавшимся в пятистах метрах южнее заставы.
— Вас тут аж трое! — Старшина оглядел всех вроде бы с удивлением, хотя и видел, когда Каштан мчался к Стоколосу. — А ты что? Ранен?
— Да так. Царапнул медведь лапой.
— Мы слышали, как вы тут отстреливались. Капитан Тулин так и сказал: «Молодцы Стоколос и Оленев». Обещал передать в Киев Шаблию! — подморгнул Колотуха, снимая с плеч ранец. — Перекусить принес.
Иван радостно улыбнулся, запустив руку в ранец, и вытащил гранату. В растерянности моргнул, посмотрел то на Андрея, то на старшину.
— Что, правда неплохая закуска? Граната — это как «каша-шрапнель» у нашего Сокольникова на второе! — раздавал Колотуха ручные гранаты. — По шесть на брата. Жить можно!