Миссис Уилер не протянула руку в ответ. Она даже не посмотрела на нее.
– Если, мисс… – запнулась она.
– Фиона Хэмлоу.
– Если, мисс Хэмлоу, Тумбрил прислал вас, чтобы умаслить меня, будьте любезны, передайте ему, что лучше ему этого не делать.
– О, нет, миссис…
Но тут приехал лифт. Не посмотрев больше ни на Фиону, ни на секретаря, миссис Уилер прошла в лифт, как будто она капитан корабля, уверенно заходящий на узурпированное судно. Дверь за ней тихо закрылась.
Секретарь сказала:
– Думаю, Джею не стоит этого рассказывать.
– Думаю, никому не стоит рассказывать – Джею – о чем бы то не было из всего здесь происходящего,– сказала Фиона и пошла прочь. И она поймала себя на мысли, что впервые она размышляла о вражде между семьями, которая может переходить из поколения в поколение, и думала о своей семье, в противовес семье Нортвудов, и, как ей казалось, что в этой борьбе ее семья была не на стороне победителей.
Незаметно подбежав последние пару футов до лимузина – что было совсем непросто – Дортмундер умудрился первым сесть в автомобиль. С облегчением и гордостью за самого себя он уселся на мягкое, удобное сиденье, и был рад увидеть, что рядом с ним оказался Келп, потому что это означало, что ему не придется вести беседы с Джонни Эппиком в последующие двести миль.
Эппик, который подошел к лимузину последним, улыбнулся, глядя на парочку и сказал:
– Приятной поездки,– затем захлопнул заднюю дверь и сел на переднее сиденье рядом с Пемброуком, которому сообщил,– мы возвращаемся в Нью-Йорк.
– Я так и думал,– ответил Пемброук и завел машину.
Машина начала свой долгий путь, Келп, глядя на пустое пространство лимузина перед собой, сказал:
– Надо будет остановиться где-то перекусить, так, Джонни?
Тишина. Разделяющее окно за Пемброуком было открыто лишь наполовину, но, видимо, этого было недостаточно. Келп подмигнул Дортмундеру и спросил еще раз чуть громче:
– Так, Джонни?
Снова в ответ ничего, поэтому Келп развернулся и сказал прямо в окошко:
– Так, Джонни?
Голова Эппика повернулась в его сторону.
– Что «так»?
– Надо будет где-то остановиться пообедать.
– Конечно. Пемброук наверняка знает какое-нибудь местечко.
– Нужно подумать,– ответил Пемброук.
Келп снова сел прямо – точнее сказать, задом наперед – и сказал:
– Значит они нас не услышат, пока мы сами этого не захотим.
На передних сиденьях Пемброук и Эппик что-то обсуждали, скорее всего, предстоящий обед, но на задних рядах их было не слышно.
– Ты прав, не услышат,– согласился Дортмундер. – А нам нужно что-то обсудить?
– Мою идею насчет «шахматного набора».