– Но они не просто фальшивомонетчики! – настаивал Фрейзе. – Они и расследователи, как и ты. Они что-то изучают. Они ученые. Они много знают.
Он засунул руку в просторный карман куртки и извлек оттуда кусочек стекла.
– Смотри, – сказал он. – Их интересует свет, как и тебя. Я украл это для тебя. С письменного стола Джасинты.
– Украл?! – возмутился брат Пьетро.
– Украл у фальшивомонетчицы. Украл у вора! – парировал Фрейзе. – Так что это почти и не воровство. Но разве тебя не интересуют именно такие вещи? А она тоже все исследует. Она расследователь, как ты, а не простая преступница. Может, она знает то, что хотелось бы узнать тебе. Ее не следует отправлять в тюрьму.
Лука восхищенно ахнул, словно человек, увидевший чудо.
– Это стекло превращает солнечный свет в радугу! – воскликнул он. – Как в том мавзолее. Как оно это делает?
Он тоже полез в карман и вынул осколок стекла из Равенны. Оба, положенные рядом, разбросали по столу радужный веер. Ишрак протянула руку так, чтобы ее палец попал в радужный свет. Они сразу же увидели отброшенную ее пальцем тень, а у нее на руке оказались остатки радуги. Она перевернула руку так, чтобы цвета расположились от ее пальцев до ладони.
– Я держу радугу! – потрясенно прошептала она. – Я держу радугу!
– Как такое возможно? – вопросил Лука. Он подошел ближе, унес стекло к окну и посмотрел сквозь него, убеждаясь, что оно совершенно прозрачное. – Как кусок стекла может превратить солнечный свет в радугу? И почему цвета изгибаются, отражаясь от стекла? Почему они не идут прямо?
– Почему бы не спросить у них? – предложил Фрейзе.
– Что?
– Почему бы не попросить, чтобы они показали тебе свою работу или рассказали про радугу? – повторил Фрейзе. – Его знают как алхимика, он должен был привыкнуть, что к нему приходят с вопросами. Почему бы тебе не спросить у него про радугу в усыпальнице Галлы Плацидии? Проверь, что мы можем у них узнать, до того как на них доносить. Конечно же, нам надо узнать о них побольше. Ты же хочешь узнать, почему у нее лежало стекло, которое делает радугу?
– Ты влюбился в эту девушку, – открыто обвинила его Ишрак. – И хочешь дать им отсрочку.
Фрейзе повернулся к ней с видом оскорбленного достоинства.
– На самом деле я питаю глубокий интерес к происхождению радуг, – заявил он. – Не знаю даже, про какую девушку ты говоришь!
Изольда рассмеялась, и даже брат Пьетро выше поднял голову, услышав открытую радость, звучащую в ее голосе.
– Ах, Фрейзе, признайся уж! Ты влюбился в этом городе, где, похоже, все влюблены.
– Все? – с многозначительным видом спросил Лука, однако она отвернулась с чуть покрасневшими щеками и ничего не ответила.