Потом повернулся к грязному и избитому Брасеню, пожиравшему нас глазами.
– Я даже не спрашиваю, – выставил он руки, – уже и так понял, что остался без сладкого. И даже догадываюсь, за что в рай не пускают.
Всё-таки он – умница. Хоть и вор.
Везёт мне на уникумов. Правда, в поисках их постоянно в дерьмо приходится окунаться. Наверное, в других местах уже всё «зачистили», всех нашли. Или это только я их смог разглядеть? А остальные – не увидели под толстым слоем «шоколада» начинки? Ведь что было бы с Брасенем и Прохором, не притяни я их к себе? Сгинули бы бойцами переменного состава штрафной роты. И так никто бы и не узнал, что у Брасеня не голова, а промышленный логистический компьютер, а Прохор – экстрасенс, лечащий наложением рук.
Грузовик с осназом догнал нас только у полустанка, когда лейтенант ходил телеграфом докладывать о результатах нашей поездки. Видя, что осназ толпой попёрся в узел связи, я снял косоворотку и, кивнув Громозеке, пошёл туда же. Не скажу, что мой голый шрамированный торс остановил ГБ, но он произвёл впечатление. А мне этого и надо. От лейтенанта они отвалили, так что крови не пролилось. И даже по мордям никто не схлопотал. Скучно!
– Ждём ответа, – сказал мне лейтенант. Ну, подождём.
И перекусить пора. Отъехали в сторонку, сильно в сторонку, разложились. ГБ звать не пришлось – сами нарисовали свои любопытные носы. Крикнул, пригласил к столу. Я был уверен – не откажут. Понятно, что не принято есть с руки поднадзорного, но это же реальный шанс сбора оперативной информации. Откажется – значит, просто вышибатель дверей. Не, не отказался. Опер.
Видно было, что капитан удивлён, но на вопросы я отвечать отказался: «Не твоего ума дело! Делай, что должен!» А пока меня не было, шустрый Брасень так расстелил шкуру медведя, что я сидел теперь внутри неё, а надо мной – крышкой – висела его голова, в которой дед оставил часть черепа.
Капитан, видимо, сопоставил дважды два – шкура и отметки на моей груди.
– Знатный трофей!
Я хмыкнул.
– Когда успели только?
Я опять хмыкнул:
– Ты, капитан, ешь. Не забивай головы вопросами, которые тебе не нужны. Доложишь всё, как было. А я доложу, как было, тому, кому надо. Тебе ничего не будет, я уверен. И нас – не опасайся. Мы не падлы. Не враги. Свои мы. У меня тут три гэбиста на шестерых, да и сам я начинал войну в батальоне НКВД.
– Ну, прошу, скажи, как такое возможно? – взмолился капитан.
– Даст Бог, поймёшь. Вот, Брасеню – не дал. Вишь, сидит, дуется.
А Брасень в это время лыбился, как на личное дело фотографировался. Совсем не по легенде.